Грустно и даже больно признавать, что я отнюдь не так бескорыстна, какой хотела бы быть. Я никогда не понимала и не пыталась разгадать, что у Илара на уме, что в душе. Ведь, по сути, я постоянно была одержима целью вырваться из ужасного и безжалостного мира сирен. Ослеплена идеей оказаться в лучшем мире. Поэтому и пошла на сделку с Иларом, устроив ему побег.
Король говорил о близости из благодарности. Наверное, так оно и выглядело со стороны, и в какой-то степени так и было, но внутренне я искренне хотела этого. Я ничуть не пожалела, что познала новое, ранее не ведомое мне удовольствие именно с ним. Воспользовался ли Илар мной? Может и так. Это известно только ему. Но ничего оскорбительного в его действиях я не увидела. Это было обоюдное желание.
Я думала о нем, вспоминала штормовые глаза и добрую улыбку, крепкие объятия и последние слова. Меня разрывало на куски от воспоминаний. Я бежала вперед, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза, катились по щекам и шее, напоминая прикосновения короля. Участки кожи, что ощутили на себе его руки и губы, горели огнем, саднили так, будто их исполосовали раскаленной плетью. Меня трясло и знобило. Я судорожно до боли сжимала кулаки, стараясь не зарыдать в голос. Лишь бы успеть добежать до комнаты, до укрытия, где я могла бы дать волю чувствам.
На полном ходу я ворвалась в свои покои и захлопнула за собой дверь. Прижалась к ней спиной, уставившись на противоположную стену невидящим взглядом. Резко перестала сдерживать себя и опустилась на пол, закрывая лицо руками. Хрипы и стоны смешивались с истерическими криками.
Я не могла перестать думать о словах короля. Он хотел меня подчинить? Я и так выполняла его приказы. Поставить на колени? Я встану и буду целовать его руки. Не так уж и трудно склонить голову, которая привыкла к поклонам и подчинению. Нет. Он говорил не о том, о чем я подумала. Он копал глубже, намного глубже. Говорил о душе и мечтах. Но знал ли он, о чем я мечтаю? Моя главная мечта — стать свободной, но ее он исполнить не сможет, просто не захочет. Была еще одна. Она причиняла мне боль каждую секунду, а воображение рисовало картину, на которой Илар погибал на войне. Конечно, король назовет мое желание спасти Илара жалостью. Но я точно знала, что хочу, чтобы он жил и вовсе не ради того, чтобы скрашивал мое одиночество, заполняя собой мою душевную пустоту. Арлан сказал, что скоро я забуду Илара, но разве я могла забыть все, что между нами было? Этого не вырезать из памяти и сердца. Я понимала, что Илар погибнет на войне. Странно будет, если она закончится легко и просто с малыми потерями. Я чувствовала, что надвигается самая настоящая буря, которая разнесет наш мир на куски. Лиона никогда не сдастся. Она будет биться до конца, не жалея своих любимых дочерей. Воевать в этой войне, значит, подписать себе смертный приговор. Король знал, что делает. Он не убил его на арене, но послал на верную смерть. Расчетливая месть за дерзость по отношению к королевской персоне. Илара надо спасать. Если с ним что-то случится, я себе этого не прощу. Он действительно стал мне очень дорог.
Однажды Арлан выполнил мою просьбу и не убил нага. Что если он сделает это вновь? Я рисковала. Я ходила по лезвию ножа, но ведь ничего не потеряю, если попробую. Разве что только честь. А кому она нужна? Она гораздо дешевле жизни Илара.
Я подскочила на ноги и начала метаться по комнате, а когда наткнулась взглядом на пустой листок, замерла. Я дам королю то, что он хочет!
Руки дрожали, когда выводила на бумаге текст новой песни. Строчки выливались из меня потоком. Я закончила очень быстро. Подошла к шкафу и выбрала самое откровенное платье глубокого синего цвета. Открытая спина, короткая длина и глубокое декольте. Обула туфли на высоком каблуке и подошла к зеркалу, чтобы привести волосы в порядок. Не получилось уложить их на бок, как делали это прислужники перед праздником. Небрежными волнами они спускались по плечам и груди до талии. Стерла с лица остатки слез и подкрасила глаза и губы. Взглянула на листок, но не стала брать его с собой. Этот текст навсегда врезался в мою память.
Меня продолжало трясти, пока я шла обратно. Ноги то и дело подкашивались, не выдерживая напряжения, созданного неудобной обувью. Ладони похолодели. Я почти не чувствовала их. Страх мерзкой удавкой обвился вокруг шеи, удушая. Я глотала воздух урывками, лишь бы не задохнуться. Поскорее бы выполнить задуманное и уйти! Хоть бы все получилось! Больше всего на свете я хотела, чтобы Илар жил!
Дверь в королевские покои казалась мне вратами в безысходность и черную бездну. Один шаг и я упаду так низко, как не падала никогда. Я это заслужила. Это я повела себя не правильно на том празднике и пренебрегла указаниями Илара. За ошибки надо платить.
Я набрала полную грудь воздуха, пытаясь унять дрожь, и без стука вошла в покои. Красивая и тихая музыка продолжала играть, а в нос ударил странный дымный запах с примесью цветов. Вокруг все как в тумане. Арлан так и сидел в своем кресле, будто и вовсе не вставал с него во время моего отсутствия. Он выпускал изо рта плотные клубы того самого дыма, что заполонил комнату. В руках держал длинную и тонкую палочку, на конце которой горел огонек. Никогда не видела ничего подобного и не понимала, зачем она нужна королю. Не стала долго заострять внимание на этой странности и под искренне удивленным взглядом Арлана, подошла к столу, но не присела. Не думала, что мое сердце может биться с такой невыносимой болью. Я склонилась в поклоне, а потом сказала:
— Ваше величество, я выполнила приказ. Песня готова.
— Не ожидал такого скорого визита, — улыбнулся он и обвел меня пристальным взглядом, оценивая внешность. Огонь в его глазах жадно сверкнул, и я сразу поняла, что с выбором платья не ошиблась. — Можешь присесть и…
— Я бы хотела сразу начать, — перебила его я. Чем раньше все это закончится, тем лучше.
— Что ж, я в нетерпении, Алира, — усмехнулся он и развернулся в сторону пьедестала.
Я старалась не выдавать волнения. Медленно, вымеряя каждый шаг, следя за осанкой, поднялась на выступ и посмотрела прямо в глаза короля. В горле тут же пересохло. Я сглотнула, стараясь стойко выдержать властный и одновременно насмешливый взгляд мужчины. Чувствовала, что наг забавляется ситуацией и получает от нее неподдельное удовольствие. Гнев поднимался изнутри и норовил выйти наружу, но я сдержала порыв злости, стиснув кулаки и закрыв глаза. Я доверилась музыке и ощущениям, которые она порождала. Все недавние события смешались, пробуждая боль от потери надежды на счастье. Я просто пела душой:
— Ты думаешь тщеславность не порок,
И даже пряности она милее.
Что не коснется тела рок,
А с высоты такой грехи чужих виднее.
Наверное, ты в чем-то прав.
Вовсе не жмет тебе корона.
На свете много повидав,
Ты больше всех достоин трона.
Создателя нельзя судить.
Он знает то, что недоступно нам.
Он не умеет лишь любить.
Но душу ведь не подчинить словам.
