В течение первой половины 1919 г. профинские карельские эмигранты, такие как Пааво Ахава, придерживающиеся ярко выраженной антибольшевистской (а также антирусской) программы, поддержали новое белофинское вторжение в Олонецкую Карелию как кампанию за освобождение и выступили против более независимой позиции Карельского национального комитета в Кеми
[288]. К лету 1919 г. профинские карелы вновь доминировали в национальном движении, так как и боевой дух, и численность активистов, собравшихся в полку Вудса или вокруг него, были ослаблены проводившимися белогвардейцами арестами, убийствами (как в случае с сыном Пааво Ахава, Ииво) и высылкой, чему потворствовало и даже содействовало британское командование.
Съезд карелов, состоявшийся 21 июля в Ухте, ратифицировал резолюцию февральского съезда и учредил «Временное правительство Беломорской Карелии», которое заменило более не существующий Национальный комитет (пятеро его членов были мертвы или находились» изгнании). Новое Временное правительство ориентировалось исключительно на Финляндию
[289]. Летом союзники перестали поставлять карелам запасы продовольствия (чем им угрожал генерал Мейнард).
Поскольку у белого движения не было желания, возможности и намерения оказать помощь, местное население все больше и больше зависело от поставок продовольствия из Финляндии через границу. Поставки материальной помощи в деревни Беломорской Карелии стали дополнительным обоснованием финских претензий на эту территорию.
После эвакуации союзников Карельское временное правительство решило организовать сопротивление большевикам, наступавшим с юга, а также распределить между населением финскую помощь, все это в условиях непрекращающейся враждебности, вмешательства и репрессий со стороны белого движения. Даже в конце 1919г., когда белогвардейское правительство генерал-губернатора Миллера находилось на грани распада, оно все так же отказывалось признать Карельское временное правительство (хотя в тот момент Миллер уже предлагал карелам ограниченную автономию в составе России взамен на военную поддержку — возможно, что кемские активисты полка Вудса приняли бы это предложение, если бы к тому времени белогвардейцы не уничтожили их влияние). После того, как профински настроенные карелы решили не ввязываться в междоусобный конфликт между белыми и красными, 23 февраля 1920 г. большевики сокрушили последние оставшиеся белогвардейские силы в Мурманске.
Даже в отсутствие белогвардейцев большевики все еще слабо контролировали этот регион, а финские войска продолжали оккупировать ряд районов Олонецкой Карелии, поэтому какое-то время казалось, что у Карельского временного правительства в Ухте появился шанс. В январе 1920 г. оно провозгласило независимость Карелии и начало подготовку к народным выборам в Карельское учредительное собрание, которые должны были состояться в конце марта. В перспективе планировалось организовать референдум по вопросу вхождения в Финляндию на правах автономного региона. Однако 19 марта Красная армия заняла Ухту. Под пристальным вниманием большевиков 120 представителей из двенадцати карельских районов встретились, чтобы обсудить будущее своей родины. Несмотря на данные правительством Ленина обещания, что Советская Россия предоставит региону автономию, Карельский съезд решил отделиться от России, после чего провести референдум о конституции, а пока потребовал, чтобы красноармейские части покинули Ухту. Они временно уступили требованиям, но 18 мая вернулись, заставив Временное правительство бежать в Финляндию. Там оно и осталось, в течение последующих двадцати лет организовывая кампании, заговоры и время от времени обращаясь в Лигу Наций.
Тем временем 7 июня красные финские активисты, поддержанные Красной армией и Лениным, торжественно провозгласили создание Карельской Трудовой Коммуны, в которой объединялись Олонецкая и Беломорская Карелии. Ей была предоставлена значительная автономия в самоуправлении и экономике, однако карельские «мелконационалистские» устремления были подчинены более глобальной цели финских «революционных националистов» — построению «Великой Красной Финляндии»
[290]. Концепция карельской идентичности, которой придерживались красные финны, на деле немногим отличалась от аналогичной концепции белофинских националистов. Программа культурного развития, проводимая в Карельской Трудовой Коммуне, которая в 1923 г. была повышена до статуса автономной республики, ориентировалась на стандартный финский язык и имела целью ускорить «эволюцию» «отсталых» карелов в полноценных современных финнов.
Финское правительство осторожно признало эту форму национальной автономии, хотя и испытывало подозрения по поводу ее политической окраски, отвело свои войска и отказалось от территориальных претензий, чтобы заключить мирный договор с Советской Россией в октябре 1920 г. Карельские крестьяне сами подняли восстание против советской власти зимой 1921-1922 гг. Оно было поддержано белофинскими активистами, которые позже не сумели доставить подкрепления или материальную помощь и бежали, а карельское восстание было жестоко подавлено Красной армией, в которую входило значительное число подразделений красных финнов.
В течение следующих двух десятилетий советское правительство забрало большую часть автономных привилегий, которые изначально получила «Карельская» автономная республика. Уже к концу 1920-х гг. обширные территории в центральной Карелии были покрыты сетью исправительно-трудовых лагерей, включавшей зловещую тюрьму в Соловецком монастыре. В течение следующих десяти лет карельский ГУЛАГ вырос еще больше
[291]. Кемское здание, в котором жил Вудс во время своего недолгого пребывания в северной России, стало штаб-квартирой главного транзитного пункта для принудительных переселенцев, обреченных на тяжелый труд (а многие — и на смерть) в карельских лесах. Индустриализация принесла с собой в Карелию не только заключенных, но и огромное количество новых русских рабочих, в результате чего национальное население превратилось в незначительное меньшинство на своей собственной территории
[292].
