И все равно за карнавалом следят более или менее пристально, в зависимости от эпохи. Закон от 16 и 24 августа 1790 года запрещает носить «одежду, которая может нарушить общественный порядок или нанести вред приличиям и нравам». Указы XIX века все время на него ссылаются, иногда с уточнениями. Так, в 1830 году «запрещается всем индивидам провоцировать и оскорблять людей в масках, костюмах и травести»
. А в 1907 году запрещается надевать одежду, «считающуюся оскорбительной для определенной категории граждан»
. Но трансвестизм этим законом не запрещается, переодевание лежит в основе праздника. И далее мы увидим, как именно оно стало одним из мощнейших истоков репрезентации женщины в брюках. Но пока больше внимания обращают на мужчин, переодетых в женщин.
Такой частичный запрет заставляет полицию быть настороже. В XIX веке все ее внимание, если судить по толстому досье, хранящемуся в архивах полицейской префектуры, было сосредоточено на Балу Бюлье
[28]. В 1900 году в ответ на жалобу одного депутата, возмущенного допущенными нарушениями, агент
[29] полиции докладывает, что в «жирный вторник»
[30] через зал, расположенный на авеню Обсерватуар, 33, прошли 4 тысячи человек и что «как и во время всех балов-маскарадов, туда проникли люди с противоестественными нравами»
. Если таких людей распознавали, то их изгоняли, но автор доклада называет эту операцию сложной.
В период между двумя войнами бальный зал Magic-City привлечет тысячи «голубков», «красивых мальчиков в макияже, украшенных перьями и жемчугом»
, а также многочисленных любопытствующих. Для кого-то это было воодушевляющее, возбуждающее и забавное зрелище, у кого-то оно вызывало жалость. Актер-гомосексуалист Жан Вебер
[31] не видел в этом ничего смешного: «Аптекарь из Периго наконец-то получал возможность переодеться женщиной и приехать показаться в Париже! В этом было что-то болезненное и жалкое»
.
Конечно, переодеваться разрешалось и на других балах и частных вечеринках. Что касается выступлений травести, которые встречаются редко, то, похоже, во Франции, в отличие от Англии, Германии и Соединенных Штатов, они так и не прижились. Хотя есть исключение: между двумя войнами в Париже в женском платье выступает Барбетт, воздушный гимнаст, блондин со стройным телом, который шокирует и завораживает зрителей, в том числе Жана Кокто
. В 1939 году работало несколько таких «артистических кабаре», где можно было встретить номера, исполняемые травести — в основном гомосексуалистами.
Разрешение на переодевание
В архивах префектуры полиции Парижа, в серии DB, относящейся непосредственно к префектуре полиции, ее функционированию, распоряжениям, которые она должна применять, а также к статистическим данным различных служб, имеется траченное временем досье, с которым явно не слишком заботливо обращались, под названием «Переодевание». В нем содержатся директивы, в частности тот самый указ 1800 года, несколько разрешений, выданных префектурой полиции, и разрозненное собрание вырезок из прессы XIX и XX веков. Заявки на право переодеться в одежду противоположного пола, несомненно, сохранились тут случайно. Здесь нет копий известных разрешений на переодевание, например того, которое было выдано Розе Бонёр. Осталось несколько оригиналов и несколько фотокопий, а также вырезки из газет, в которых содержатся краткие исторические обзоры или сообщения о разных происшествиях. Так что проводить в этой области статистические исследования невозможно, а по социологии травести остается объявить траур. И в то же время, несмотря на серьезные пробелы, это досье представляет определенный интерес, поскольку позволяет узнать о нескольких женщинах-травести XIX века и дает представление о законодательстве и правилах в области переодевания в одежду противоположного пола. Даже сама неполнота этого досье вызывает вполне закономерные вопросы.
Самая старая заявка на переодевание представлена в виде копии. Она датирована 17 сентября 1806 года и подписана номером 167. В ней девица Катрин-Маргерит Майер получает разрешение носить мужской костюм для езды на лошади. Другой документ — на этот раз оригинал — свидетельствует о разрешении номер 74, выданном 36-летней девице-музыканту Адель Сидо-ни Лоюи, живущей в Асньере. Ей на полгода, начиная с 28 октября 1862 года, разрешили носить мужскую одежду «из соображений здоровья». Увы, узнать какие бы то ни было подробности невозможно.
Все остальное в этом досье — это вырезки из газет и журналов. В 1889 году Petite République française упоминает о некоей даме Либер, представшей перед судом. Она управляет типографией в Латинском квартале и уже не раз вызывала замечания со стороны полицейского комиссара своего квартала в связи с тем, что носит мужскую одежду. Суд объявил ей выговор и потребовал снова носить одежду своего пола. Но тщетно: дама Либер уверенным голосом отвечает, что у нее нет платья. Это забавляет журналиста: «Комиссар полиции, несомненно, укажет ей магазин, где их продают, поскольку полиция руководствуется строгими распоряжениями о ношении мужской одежды женщинами»
. Через несколько страниц, в другой вырезке эта же руководительница типографии встретится нам вновь. Temps от 9 февраля 1889 года сообщает, что дама Либер вновь оказалась в комиссариате полиции в результате доноса, в котором ее обвинили в узурпировании мужской идентичности. В своих показаниях она рассказывает о своей эпопее. В 1878 году она приехала из Страсбурга, где оставила мужа по причине несовпадения характеров, и стала заниматься той же профессией, что и ее любовник. Полиции допрашиваемая объясняет, что «мужской костюм позволяет женщинам с большей свободой заниматься коммерческими работами», и заверяет всех, что до этого никто еще не обнаруживал ее «фальшивые качества». Нарушительница, ссылаясь на свое незнание закона, обязуется испросить себе соответствующее разрешение. По сведениям из другого источника, она его получит.
Разрешение получит и девица Фуко. Дочь разорившегося промышленника, около 1830 года она приезжает в Париж, где работает в театральной массовке, кучером у одной графини, затем рабочей типографии за 2,5 франка в день
. Когда она обнаруживает, что в мужской бригаде, занимающейся той же самой работой, платят по 4 франка, она просит перевести ее туда. Управляющий отказывается: «Это совершенно невозможно. Полы нельзя смешивать». Тогда она берет расчет, коротко стрижется, переодевается мужчиной и несколько дней спустя нанимается в мужскую бригаду. Благодаря своей бережливости она сможет стать владелицей нескольких хижин для старьевщиков в Клиши. В этом городе «в течение пятидесяти лет, нося мужской костюм, она сумела сохранить порядок и дисциплину». Vieux Papier, рассказавшая в 1911 году эту историю, свидетельствует о существовании подобных травести, занимающихся мужскими профессиями: «печатник» с бульвара Сен-Мишель, которого мы уже знаем, бывшая проститутка, начавшая работать в слесарной мастерской, каменщик, конюх из пригорода Парижа и парижская зеленщица Селестина Р.
