Защитой, которая занимает третье место, все же не следует пренебрегать. За последние два с лишним века защита женского тела во время занятий на открытом воздухе, передвижения, досуга и работы существенно улучшилась. Развитие спорта и в меньшей степени профессиональной одежды способствовало триумфу женских брюк. У закрытой одежды есть ряд неоспоримых качеств, из которых защита, обеспечиваемая брюками, является основным.
Что касается символической функции брюк, то она значительно изменилась. Придуманная мужчинами и оставленная ими для себя, чтобы свидетельствовать об их мужественности, она была вынуждена поделиться и с другим полом. Брюки, которые мужчины и женщины наделяли разными политическими смыслами, остаются верны своему первоначальному значению: «Тот, кто играет всевозможные роли, чтобы достичь своей цели»
. Сегодня женщина в брюках, с короткой стрижкой, в туфлях без каблуков и без макияжа и украшений больше не воспринимается как травести. Поскольку большая часть мужской одежды теперь вошла в разряд унисекс, женщины, переодевающиеся в мужчин, вынуждены переигрывать, нося настоящие или накладные усы или бороду, чтобы подчеркнуть свою мужественность
. Возможно, волосы на теле, эпилированные или нарочито демонстрируемые, — вот новая граница (неразличения полов
.
Зато мужчины, которые носят платье или юбку с высокими каблуками, остаются травести. Женщины все больше присваивали мужской внешний вид и сразу же воспользовались двумя крупнейшими вестиментарными инновациями XX века: джинсами и спортивным костюмом, сохраняя и широко эксплуатируя возможности культивировать женственный образ. Заметим попутно, что в современных словарях французского языка слово «травести» имеет мужской род, в то время как в XIX веке словари давали ему два рода, предпочитая в пример приводить употребление слова в женском роде
. Тот факт, что возможности для женщин увеличились настолько, что для них была отменена грамматическая категория травестии, позволяет оценить пройденный путь
. Эта гибкость позволяет пересмотреть свой гендер, поменять или даже полностью стереть его.
Свобода, равенство, братство
Символическая функция брюк стала одним из рычагов общественных перемен. Известен размах сражений вокруг символов, которым (заново) придавался смысл, которые низвергались начиная с предреволюционной эпохи. В области политической коммуникации потребность в символах («символической или ритуальной практике, с помощью которой визуализируется социальный порядок, создаются основания для законов и единство общества»
) начинает чувствоваться задолго до прихода демократической эры, которая, как ей кажется, избавилась от них, сделав упор на речи и абстракции. Если взглянуть на историю брюк с точки зрения трех республиканских ценностей — свободы, равенства и братства, — то нечто, на первый взгляд незначительное, станет более понятным.
О какой свободе идет речь? Казалось бы, ее стало больше, но указ 1800 года так и не отменен, а при некоторых условиях трудовое право обязывает женщин носить юбку. Со своей стороны, мужская юбка все еще находится в поиске общественного признания. Не будем забывать обо всем, что может противостоять индивидуальной свободе, в том числе и в области внешнего вида. Мы знаем, до какой степени цивилизация может отступить назад — достаточно вспомнить о варварстве в Европе в середине XX века. Жительницы Афганистана в 1968 году ходили в Университет Кабула в джинсах. Вестиментарная свобода — один из барометров, показывающих состояние и статус женщин в обществе. Эволюция женской одежды на Западе отражает приход либерализма и индивидуализма.
О каком равенстве идет речь? Что сегодня представляет эта ключевая ценность санкюлотов, которые обращались прежде всего к массе, а не к индивиду? «Все одного роста», — пелось в «Карманьоле». Мужские брюки служили одним из инструментов уравнивания и униформизации людей в стране со всеобщим «мужским» голосованием и военным призывом. Но равенство ущемляет свободу выделяться на общем фоне. Под его эгидой могут начать набирать силу тоталитарные тенденции. Именно избыток униформизации, который был результатом любви к порядку, нежели к равенству, был уничтожен в мае 1968 года. Но устаревшие разновидности униформы все равно сохраняются за счет стандартизации потребительской одежды. Действительно, трудно выдумать одежду, по-настоящему отвечающую идеалам равенства. Но мы видели, как штаны, которые носил парижский ремесленник в эпоху Революции, поднялись по социальной лестнице с самого низа наверх. По тому же пути пойдут и джинсы. И особенно ярко брюки выступили в качестве важного символа споров о равенстве полов. Женщины вышли из этого спора победительницами.
В книге, опубликованной в 1933 году, Флюгель замечает, что для женщин «выраженное развитие социального смысла подразумевает принесение в жертву нарциссизма и сексуальной ревности; бесспорно, ношение нейтральной одежды является выражением этой жертвы, а нынешнее активное участие женщин в общественной жизни, по всей видимости, требует значительной жертвы с их стороны. Действительно, невозможно отрицать, что теперь они следуют мужскому примеру и больше склонны выбирать более однотипную и менее яркую одежду, когда, по крайней мере, они работают»
. Эта тенденция подтвердилась: одежда женщин упростилась — на работе и в повседневной жизни. Но можно ли назвать эти изменения «великим отказом», если разница между мужской и женской модой осталась выраженной по-прежнему? Юбка как классическая или сексуальная одежда сопротивляется
.
О каком братстве идет речь? Показательно, что вопрос братства так редко рассматривается в контексте отношений между полами. Возможно, дело не только в семантических причинах
. Вестиментарная гипердифференциация по половому признаку соответствует переживаемому нами историческому моменту: гетеросексуальность сейчас считается нормой
, существующая на Западе боязнь вырождения и снижения рождаемости, подавление женщин. А вдруг андрогинный облик, унисекс и джинсы ищут новый путь, на котором у соблазнения в соответствии с установившимся гетеросексуальным кодексом нет абсолютного приоритета? В 1975 году Эдгар Морен представил будущее, при котором «женское будет пресыщено мужским, а мужское — женским»
. Эта идея вполне востребована и поныне, например в качестве аргумента в пользу мужской юбки. Является ли обмен одеждой образом братства? В последние два века брюки сопровождали мутацию гендера. Постигнет ли та же участь юбку? Станет ли она определять унисекс завтра?
Политическая борьба — это еще и борьба культурная, борьба за присвоение и трансформацию доминирующих символов. Она сопровождается предложением других символов, которые необходимо сделать доступными для универсального распространения. Гендер — произвольный критерий кодификации. Это отметил Ролан Барт: «В одежде нет естественно женских черт; существует только — чередование, регулярный оборот форм»
. Вопреки в самом деле захватывающему пути создания смыслов из ничего, который этот специалист в области семиологии изучает в книге «Система Моды», мы привязали одежду к различным историческим периодам и поместили в насыщенную сеть значений, которые ей присваивались. Приведет ли работа по подрыву гендерных норм к разрушению или их изменению? Идет ли речь только о сопротивлении? Что станет с брюками в условиях, когда юбка обязательна? Что станет с юбкой, когда навязывают ношение брюк? Будут ли мужчины в юбках чаще мыть посуду и реже — воевать? Нам уже давно известно, что «одежда не делает монаха», поэтому некоторые считают, что было бы наивно ожидать таких перемен. Но они забывают, что поговорка невольно отражает мощь вестиментарного высказывания.
