Дамба протягивается от поселка Горская на остров Котлин и до станции Бронка. Высота ее 8 м, ширина от 20 до 30 м, общая длина 25,4 км, в том числе по акватории 22,2 км. У нее два судопропускных и 6 водопропускных сооружений (в период наводнений и те и другие перекрываются плавучими затворами). По дамбе проходит шестиполосная дорога, призванная разгрузить город от обилия автомобилей (около 30 тысяч единиц автотранспорта ежесуточно). Улучшалась транспортная связь с Кронштадтом.
Казалось бы, предназначение дамбы благородно и оправданно. Всем известно, как страдает время от времени этот прекрасный город от наводнений. Вызваны они, как писал еще Александр Пушкин, нагонными ветрами из залива. Теперь им поставлена преграда.
Однако против этого проекта решительно выступил такой патриот Питера, как академик Д.С. Лихачев: «Для меня несомненно, что строительство дамбы было ошибкой и даже преступлением».'
Сказано без тени сомнений, хотя уважаемый академик — сугубый гуманитарий — вряд ли мог квалифицированно оценить данный проект. Одно уже это настораживает. Странное высказывание и с юридической точки зрения. Ошибка — это совершенно не то, что преступление. Ошибиться может каждый из самых добрых побуждений. Преступление — уголовно наказуемое деяние. Выходит, академик обвинил всех тех, кто проектировал дамбу и принимал решение о ее возведении, — преступниками, и не простыми, а государственными, ибо речь идет о многомиллионном городе и гигантских затратах.
«Нас долгие годы обманывали: дамба строится во имя Ленинграда, — пояснял он, — предохранения его от стихии, но сейчас становится все очевиднее: дамба ухудшает экологическую обстановку».
Выходит, советские руководители совместно с некоторыми учеными и производственниками, затратив огромные средства, осуществили, как некоторые выражаются, «экоцид» в одном отдельно взятом регионе.
С.Г. Кара-Мурза проанализировал это выступление Д.С. Лихачева:
«При этом рассуждения в целом оказываются удивительно нелогичными. Вот какое противопоставление предлагает академик Д.С. Лихачев: „Нас долгие годы обманывали: дамба строится во имя Ленинграда, предохранения его от стихии, но сейчас становится все очевиднее: дамба ухудшает экологическую обстановку“.
Откуда следует, что „нас обманывали?“ Ведь чтобы как-то обосновать тезис, надо было бы сказать, для чего в действительности строили дамбу обманщики-инженеры. Две части утверждения находятся в разных плоскостях и не могут быть связаны понятием обман и частицей но. Логичным могло бы быть утверждение такого типа: нам говорили, что дамбу строят как защиту от наводнений, а на самом деле целью строительства было ухудшение экологической обстановки. Кстати, сейчас строительство дамбы возобновляется (при участии международных финансовых организаций), но поклонники академика Д.С. Лихачева что-то помалкивают. У них память как у Буратино — коротенькая.
Иррациональность усиливается привлечением нравственных обвинений, в принципе не поддающихся логике. Д.С. Лихачев пишет: „Рассказывают, что когда идет лед, то суда не могут войти в порт. В эти дни, по существу, закрывается „окно“ в Европу. Понимаете, кроме экономического ущерба, я все больше задумываюсь над нравственным ущербом. Сейчас никто не знает, что с дамбой делать. Не знаю, право, и я. Есть предложение дамбу разобрать, но не повлечет ли это ухудшение экологической обстановки? Ведь грязь распространится по всему Финскому заливу, засорит Балтийское море“.
Какой маразм! Окно в Европу, нравственный ущерб… Одна тут разумная мысль — сам Д.С. Лихачев не знает проблемы. Разобрать дамбу? Как бы не напустить русской грязи в Балтийское море, не огорчить немцев… „Я, право, не знаю“. Знать не знает, но судить берется».
В одном я не согласен в данном случае с Сергеем Георгиевичем. Все-таки каждый имеет право высказать свое мнение даже по вопросу, в котором он плохо разбирается. Это хорошо, что академик Лихачев признавался, что судит о дамбе и экологических последствиях ее возведения как неспециалист. А ведь он был не просто ученым-гуманитарием, но и общественным, а то и государственным деятелем. Очень скверно, когда такие люди позволяют себе безответственные обвинения. Это означает воздействовать на общественное мнение, возбуждать в столь же несведущих массах не просто недовольство, а возмущение преступными делами властей и специалистов.
Впрочем, он был не одинок. В 1990 году известный геолог академик A.Л. Яншин и историк науки А.И. Мелуа отозвались о дамбе еще более решительно:
«Не можем мы, экологи, пройти мимо этого сооружения спокойно. Вот уж поистине памятник заложен в застойные годы! Памятник, символизирующий беззаконие и безответственность при принятии важнейших эколого-экономических проектов».
Зная Александра Леонидовича, человека умного и достаточно осторожного, я могу себе представить, что его постарались «приобщить» к «перестройке». Зачем? Почему вдруг именно в это время разразились невиданные экологические страсти, выплеснувшиеся на страницы многотиражных изданий, на радио, на экраны телевидения?
Казалось бы, ответ прост: восторжествовала гласность, свобода мысли и высказываний. Но вот ведь штука: раздувающим экологическую истерию, как это ни странно, в государственных СМРАП было предоставлено особенно много места и времени. Практически не проводилась разъяснительная работа, не объясняли толком, как и почему принимали те или иные решения. Торжествовала демагогия и политэкология в самом худшем виде.
Но как только буржуазная революция окончательно победила, вдруг разом вся эта экологическая «чернуха» исчезла. Словно наконец-то повсюду восторжествовали идеи охраны природы. И только политизированные группы и даже партии все еще продолжали высказывать какие-то критические замечания в адрес… не капиталистической плутократии, а лишь «отдельных недостатков» или под лозунгами еще больше предоставлять в частную собственность национальные богатства.
Впрочем, вернемся к проблеме дамбы в Финском заливе. Ее противники рассуждали примерно так, как писали А.Л. Яншин и А.И. Мелуа: надо было привлечь к обсуждению проекта дамбы «широкие массы общественности, самых различных по профилю специалистов. Народ не ошибся бы, сопоставив их точки зрения. Увы, городить дамбу начали после решений, принятых в узком кругу».
Мягко говоря, весьма странное суждение. Подобные решения, как известно, подготавливают и представляют на экспертизу группы специалистов разных профессий и нескольких организаций. Если их выводы будут обсуждать широкие массы неспециалистов, все будет зависеть от того, как эти массы обработать, какую информацию и в каком виде им предоставлять.
Можно давать слово сторонникам и противникам проекта, но это не даст ничего хорошего. Победит та сторона, которая будет более умело возбуждать эмоции граждан, ибо в детали проекта они не смогут вникнуть. Споры могут продолжаться сколь угодно долго без ощутимых результатов. Ведь в конечном счете приходится давать прогнозы на будущее, а они изначально неопределенные.
Кстати, 16 июля 1976 года вышло постановление Совмина СССР «О мерах по усилению охраны от загрязнения бассейна Балтийского моря». Там говорилось, что Ленинград должен прекратить сброс неочищенных вод в Неву и Финский залив к 1985 году. Очистные сооружения стали сооружать раньше дамбы. Первые из них были введены в 1979 году. Окончание Юго-Западной станции перенесли на 1992 год.
