Реки, плавно петляя, неторопливо пересекают Полесье: Припять — в широтном направлении, с запада на восток, остальные реки — перпендикулярно ей (в «остальные» попадает и Днепр, который в этих краях еще не очень могуч). Большие и малые озера, затерянные среди болот и лесов, предоставляют свои воды перелетным птицам и белым облакам…
От западной до восточной окраины Полесья около пятисот километров, от северной до южной — триста. Не очень много в масштабах СССР, но и не мало, если судить в европейских масштабах. Впрочем, размеры — не самое главное, если речь идет о крае интересном, близком или родном.
А еще: в малом видится большое. Размышляя о конкретном Полесье, ненароком осмысливаешь проблемы полесий вообще — болотистых низин, широкой полосой пересекающих великую Русскую равнину; а порой начинаешь глубже проникать в суть взаимодействий человека с природой и закономерностей преобразований, творимых нами на Земле.
Полесье представляется как бы гигантским плоским блюдом, чуть наклоненным на восток, что затрудняет сток поверхностных вод. А если учесть преобладание атмосферных осадков над испарением, то нетрудно догадаться, почему здесь так много болот.
Для человека, побывавшего в полесских лесах и болотах, сомнений не остается: в этих краях природа допустила явное расточительство. Излишки воды! Избыточное увлажнение.
Если возможна сколь-нибудь объективная оценка природных условий, подобный вывод не назовешь бесспорным. Биологическая продуктивность полесских ландшафтов превосходит продуктивность других ландшафтов среднерусской полосы.
Даже черноземные степи не вырабатывают так много биологической продукции. Мощные залежи торфа в болотах свидетельствуют о том, что Полесье запасает впрок не только воду, но и продукты жизнедеятельности растений.
Избыток влаги в Полесье не вредит растениям и животным. Однако человеку этого мало. Нам важно, чтобы в Полесье природа работала на нас, а не только вырабатывала валовую биологическую продукцию — пусть даже в огромном количестве.
В этом смысле Полесье предлагает человеку мало благ: плодороднейшие земли в своем естественном виде не пригодны для сельского хозяйства; превосходные «фабрики» природы, вырабатывающие беспрерывно биологическую продукцию, для нас совершенно бесполезны, работают впустую. С этой точки зрения природные условия Полесья несовершенны. Требуется исправить «огрехи», допущенные природой. Улучшить Полесье. Мелиорировать!
Такова общая закономерность. Природные условия редко могут удовлетворить требования промышленности, сельского хозяйства, «индустрии отдыха и развлечений». Нам приходится улучшать их. По частным природным объектам так и происходит. Мелиорация постепенно охватывает и почвы, и поверхностные воды, и грунты. Охват объектов постоянно возрастает.
…Украинский писатель М. Коцюбинский писал в конце XIX века: «Среди этого, от века нерушимого, царства воды то там, то сям выбегают наружу песчаные холмики, где и ютятся жалкие обиталища, иногда за сотню верст одно от другого, жалкого человека… Имя одного из притоков Припяти — Смерть метко характеризует край».
Подобная характеристика могла бы надолго отбить охоту исследовать столь гиблые места. Однако в те же годы активизировалось хозяйственное освоение территории.
Для крупных землевладельцев, помещиков и появившихся в России капиталистов Полесский край сулил немалые барыши. Хотя здесь требовались немалые капиталовложения в первую очередь для борьбы с болотами. Тем не менее интерес «деловых людей» к Полесью был достаточно велик.
В 1874 году начала свою работу Западная экспедиция по изысканиям и осушительным работам в Полесье. Вот что писал ее руководитель инженер генерал-лейтенант И. Жилинский:
«До канализации Полесья, на площади его находилось не более двух миллионов десятин сухих, пригодных для поселения пространств… которые разбросаны были в виде отдельных, более или менее обширных островов, разъединенных болотными проливами, сообщение по которым возможно было только зимою… Болотное брожение, сопровождающееся выделением многочисленных миазмов, делало местность эту крайне вредною для здоровья человека и животных, и население Полесья, достигающее только до полумиллиона душ, получило печальную известность своим слабосильем и колтуном. Такие неблагоприятные условия обширной области вызывали мысль об устранении вредных ее физических свойств; это было тем более желательно, что в климатическом отношении и по географическому своему положению, Полесье представляет много удобств для земледельческой культуры».
Был составлен генеральный план осушения болот. Велись крупные топографические работы. Исследовалась река Припять и ее притоки. Изучалось геологическое строение и климатические особенности края. Была поставлена задача: дать движение застойным водам и равномерно распределить поверхностный сток по всему бассейну реки Припяти.
Практические результаты работ Западной экспедиции были значительными: за 25 лет было проложено 4075 километров каналов. Осушение распространилось на 2,35 миллиона десятин, после чего цена их поднялась от 9,4 миллиона рублей до 57 миллионов. В то же время расходы составили около 3 рублей на десятину, то есть чуть больше 7 миллионов рублей.
«В канализированной части Полесья гигиенические условия видимо изменились к лучшему: многие болезни, как лихорадка, грудные и горловые, утратили эпидемический характер, а колтун и вовсе прекратился». Так писал не просто инженер, а генерал, ассигнования на экспедицию которого шли от частных лиц: главным образом от помещиков и промышленников, заинтересованных в рекламе и в повышении цен на землю. А кто платит, тот и музыку заказывает.
И все-таки надо отдать должное Западной экспедиции: она взялась за трудное дело и в значительной мере его выполнила. О высочайшем научном уровне работ более всего говорит тот факт, что Жилинский привлек к исследованиям ученых с мировым именем: В. Докучаева, А. Карпинского, А. Воейкова.
С начала нашего века изучением Полесья вплотную занялся П. Тутковский (с 1918 года академик АН Украины). Он описал топографию края и многочисленные песчаные бугры и гряды, обнаружил следы былого оледенения. После отступления ледника, по мнению П. Тутковского, здесь господствовали сушь, солнце и ветер, так что «полесские барханы являются детьми пустыни». А до этого преобладало мнение о том, что сравнительно недавно здесь располагалось обширное пресноводное Полесское море. Так этот край из бывшего моря перешел в разряд бывших пустынь.
Идея П. Тутковского более четверти века оставалась наиболее обоснованной. Опроверг ее геолог и географ Б. Личков, близкий друг великого ученого В. Вернадского. Он писал в 1928 году: «Именно огромные песчаные пространства речных долин дали повод к мысли о пустынях. Между тем на деле эти обширные песчаные накопления террасового характера говорили как раз не о пустыне, а о явлении прямо противоположном — обилии вод, растекавшихся по широким пространствам у края ледника».
Он указал на основную геологическую силу, создавшую полесскую равнину, — речные воды. Они трудятся исподволь, неприметно для невнимательного взгляда, но за долгие тысячелетия способны выровнять обширные всхолмленные пространства, заполнить песчаными наносами впадины. Так образуются гигантские плоские террасы.
