21 октября после полудня весь союзный флот под начальством адмирала Стопфорда явился пред эту крепость. На нем было 3 тыс. турецкого десантного войска Селим-паши. Между тем 2-тысячный отряд под начальством Омар-бея, спустившись из Сайды и Сура, занимал горные проходы Белого мыса на север от Акки вместе с милицией окрестных мутуалиев. Англо-австрийский флот расположился на якоре при благоприятном ветре согнутой линией вдоль береговых батарей. За неделю пред тем английский пароход успел измерить глубину вод, так что корабли могли подойти на расстояние 80 сажен от крепости. Отряд турецких судов контр-адмирала Вокера стал в интервалах еще ближе к крепости, на ружейный выстрел, имея под килем не более фута воды. Египтяне не ждали столь смелой атаки. Все их пушки были наведены на несравненно дальнейшее расстояние. В суматохе, когда корабли открыли огонь, они не успели поправить свою ошибку.
Галилейское море. Гравюра XIX в.
Хеврон. Гравюра XIX в.
Акка была вооружена 229 орудиями, из сего числа только 100 или 105 — со стороны моря. Противу этих ста пушек, дурно наведенных, союзный флот сильный в 1000 орудий действовал одним из своих бортов, т. е. 500 пушками, в том числе иными 96-фунтового калибра. Пальба производилась с неимоверной быстротой и безостановочно, будто на учении, так что под конец не успевали обливать водой пушки, раскаленные от действия. В продолжение трех часов было брошено в город 50 тыс. ядер и бомб, между тем как девять десятых выстрелов с крепости пролетали высоко над палубами кораблей, почти не причиняя им вреда. Пальба слышалась в Бейруте на расстоянии 130 верст по прямой линии. Посреди действия пороховой магазин, слишком неосторожно прикрытый от бомб, был взорван. Зрелище было ужасное, минут десять город, и берег, и флот были покрыты мраком, и пушки замолкли. Около тысячи человек гарнизона погибло от взрыва. Затем флот снова открыл огонь. Большая часть береговых батарей была уже разломана, и канониры приведены в робость. С захождением солнца крепость совершенно замолкла; корабли прекратили также свой огонь. В полночь причалила к ним шлюпка с известием, что комендант Махмуд-бей с 500 человек гарнизона и с казной выступили из города по направлению к Яффе. Наутро союзники заняли Акку, где найдено огромное количество запасов всякого рода, снарядов, оружия и весь парк султанской артиллерии, взятой Ибрахимом в Незибе. Крепость, которая со времени основания своего Дахиром, шейхом галилейским, прославилась рядом осад, в этот раз устояла только три часа противу правильной атаки, как то должно было предвидеть. Потеря гарнизона простиралась до 1700 человек. На флоте убитых и раненых было менее 100, а корабли никакого значительного повреждения не претерпели. Но на другой день по занятии города, где еще под грудами развалин и трупов тлел незаметно пожар взорванного порохового магазина, огонь был сообщен другому подземному магазину, и последовал новый взрыв, от которого погибли более 150 человек союзного войска.
При этом несчастье получил легкую рану генерал Чарл Смит, который по взятии Бейрута командовал сухопутной экспедицией и во всю кампанию не делал ничего, кроме пустых проектов. Турецкий сераскир Иззет Мехмет был также ранен еще при вступлении султанских войск в Бейрут. В сражении он не участвовал; в знак торжества он сделал из пистолета выстрел в воздух, пистолет, по-видимому, осекся, но когда он положил его обратно в чушки, пуля переломала ему кость. С того времени Иззет Мехмет слег. Природная его злоба, обузданная дотоле из учтивости к союзникам, пересилила все приличия под влиянием физических страданий и внутренней досады за то, что во всю экспедицию он носил звание сераскира, а власти никакой не имел.
Выбор обоих генералов, английского и турецкого, был самый неудачный во всех отношениях. Это наиболее обнаружилось, когда сухопутная экспедиция удалилась от флота и адмирал Стопфорд не мог непосредственно направлять ее действия. Она блуждала в хаосе, без общего плана, даже без воли и без мысли единой, а сила обстоятельств была так велика, накопившаяся в продолжение семи лет в Сирии гроза разразилась с таким остервенением над египетской армией, что оружие султана было увенчано полным, хотя и незаслуженным, успехом.
И в самом деле, едва была взята Акка, тотчас без всякой даже попытки со стороны союзников воинственные племена набулусских горцев, вся Галилея до Иордана, вся страна мутуалиев и Антиливан низвергли египетские власти и поспешили принести свою покорность турецким пашам. Везде восстали шейхи, которых унизило или изгнало египетское правление, и нашли массы народные готовыми на их призыв. Кроме оружия, розданного союзниками, досталось народу много ружей от бежавших или разбитых египетских отрядов, и всяк, у кого было укрыто оружие в пору египетских преследований, выгребал теперь свой клад. Шейх Саид Абд эль-Аль занял именем султана Назарет, Тиверию, Сафед и с милицией туземцев расположился на Иордане у моста Иаковова (Джиср эль-Якуб) на самом пути сообщений Ибрахима с Египтом. Шейхи Токан, бежавшие от египтян, которые благоприятствовали их соперникам Абд эль-Хади, легко подняли Набулус, и вскоре затем сами Абд эль-Хади изменили Ибрахиму, чтобы не лишиться местного своего влияния и средств продолжать наследственную борьбу с Токанами. Шейх Абд эр-Рахман Амр, давно обреченный смерти Ибрахимом, взбунтовал горцев Иудеи и занял с ними Хеврон.
Таково было непосредственное влияние падения аккской твердыни. Ибрахим убедился в невозможности долее оспаривать Сирию и стал уже думать о спасении своей армии. Немедленно были даны повеления всем отрядам и гарнизонам египетским, расположенным в Северной Сирии, сосредоточиваться в Дамаске для обратного похода в Египет. Все эти отряды стремглав туда бросились, объятые паническим страхом, будто неприятель гнался за ними по пятам. Поспешно были истребляемы военные депо, были заклепаны или опрокинуты в пропасть крепостные орудия Колек-Богаза, и в быстрых переходах, чтобы предупредить побеги, офицеры своеручно рубили рядовых, кто от болезни или усталости отставал от колонн.
Бедуины, туркмены и курды, кочующие в этой стороне, поживились добычей египетской точно так, как за полтора года пред тем турецкой добычей после Незибского сражения. В это время шейхи северных отраслей Ливана просили у сераскира батальон регулярной пехоты и 6 орудий, чтобы со своей милицией проникнуть по долине, простирающейся от моря до Хомса между Ливаном и горами Ансарийскими, отрезать дорогу в Дамаск отрядам, опускавшимся к Ибрахиму, и заставить их положить оружие. Правда, отряды эти представляли в совокупности около 25 тыс. человек; но судя по страху, ими овладевшему, предложение шейхов было небезосновательно. Оно не состоялось по причине несогласий между генералом Смитом и Иззет Мехмет-пашой.
Между тем гарнизоны Яффы и Иерусалима, обступленные бунтом поселян и опасаясь восстания самих городов, спасались в Газу, куда успел уже укрыться комендант Акки Махмуд-бей. Бригадные генералы Ибрахим-бей и Исмаил-бей приняли начальство над этими остатками 9-тысячного корпуса, который при открытии войны занимал Палестину и которого теперь едва оставалась одна треть в Газе. Более 10 тыс. вооруженных поселян обступили этот город в надежде мщения и добычи. К счастью осажденных, с ними был отличный кавалерийский полк, так что они могли добывать запасы наездами на соседние деревни.