Река Иордан. Гравюра XIX в.
Между тем как он совершал этот многотрудный поход, турецкая армия, в которой считалось в этот период 15 тыс. регулярной пехоты, три эскадрона кавалерии, 30 орудий, 7 тыс. нерегулярной милиции и 2 тыс. сирийских наездников, занимала Палестину между Яффой, Газой и Иерусалимом, имея свою главную квартиру в Рамле. Открылись переговоры с египетскими генералами, которые занимали Газу и едва не рассеяли всего турецкого войска внезапной кавалерийской атакой. Тогда лишь турки при поручительстве английских офицеров, бывших в лагере, обязались прекратить неприятельские действия. Газа была назначена Мухаммедом Али по согласию с английским адмиралом и комиссарами Порты сборным местом для египетской армии, чтобы оттоле могла она сухопутно и морем перейти в Египет. Из Египта был даже доставлен туда провиант.
Мир уже был заключен между султаном и пашой; но турецкие генералы в Сирии не переставали с роковым ослеплением призывать к оружию народонаселение, чтобы утомлять Ибрахима в обратном его походе к Египту. По отступлении его от моста Меджаана Иохмус-паша, потерявши его следы, переходил из Дженина в Иерусалим и наряжал племена Иудейских гор по юго-западной стороне Мертвого моря и кочевья бедуинов для истребления запасов провианта, заготовленных в Маане среди пустыни.
Газа. Гравюра XIX в.
Прошло недели две, а никакого слуха не было об Ибрахиме. Вдруг тревога распространилась в союзном лагере неожиданным известием о переходе Ибрахима 4 января чрез Иордан вброд насупротив Иерихона и о движении его к Иерусалиму. Один только батальон занимал этот город, который неминуемо был бы взят египтянами, прежде чем могли поспеть турецкие войска на усиление гарнизона. Но Ибрахим был напуган обнаруженным повсюду враждебным чувством народонаселений. Даже бедная деревушка Эриха, древний Иерихон, встретила его как врага; а хитрые поселяне Иудейских гор, когда попадались в руки египетских отрядов, искавших языка, утверждали, будто условившись предварительно между собой, что в Иерусалиме 15 тыс. регулярного войска, а кругом несметное число вооруженного народа. Столь неблагоприятные признаки заставили Ибрахима отказаться вторично от попытки прорваться в Рамлу и в Газу сквозь турецкую армию. Он сжег Эриху и переправился обратно чрез Иордан. От проливных дождей переправа сделалась трудной; около 500 человек, несколько орудий, часть багажа и казны погибли в реке. Углубляясь в пустыню, он наказал еще жителей Керака, отказавших ему в провианте. Уже вторая колонна под предводительством Ахмеда Менекли-паши успела обогнуть южную оконечность Мертвого моря; не нашедши запасов в Маане, она была среди пустыни в самом критическом положении, когда со всех сторон ее обступили ватаги вооруженных поселян. С трудом очищала она себе дорогу вперед и питалась лошадиным и верблюжьим мясом. Но в эту пору поспели в турецкий лагерь по настоятельному требованию представителей союзных держав строгие предписания о прекращении всякого военного действия. Турецкий офицер с белым платком в руках в знак мира был послан навстречу к египетскому генералу и с трудом повел его в Газу среди бесчинствовавших поселян. Были равномерно посланы по разным направлениям турецкие и английские офицеры отыскивать Ибрахима, который еще блуждал в пустыне; проводниками служили ему насильственно бедуины, многие из них были последовательно казнены за измену или за незнание дорог в страх другим, заступавшим их место. Большую часть своей артиллерии за падежом вьючного скота он был принужден бросить. Путь был усеян трупами солдат, умиравших от изнурения или изрубленных при попытке к побегу. Египетские бедуины племени ханеди по вражде к сирийским бедуинам аннези были верными Ибрахиму и оцепляли кордоном его армию. Бивуаки часто представляли вид поля сражения под трупами людей, лошадей и верблюдов.
Бедствия, претерпенные этой армией на пути чрез пустыню, превосходят всякое описание. Строгость военной дисциплины, доведенной Ибрахимом до крайних ее пределов, и терпеливый нрав египетского солдата спасли ее от совершенной погибели. Сам Ибрахим страдал тяжким недугом и едва при помощи своих слуг мог держаться на седле. При всем том он не унывал и лично всем распоряжался, продолжая искать в вине поддельных сил к перенесению неслыханных трудов и страданий, какими отплачивал он и вся его армия безумное упорство старого Мухаммеда Али пред волей великих держав.
В таком-то состоянии застал Ибрахим-пашу в пустыне английский полковник Розе, посланный с предложением провести его в Газу. После 34-дневного пути вступил он [Ибрахим-паша] в Газу и слег и постель. Когда к нему представился Омар-паша в качестве комиссара от турецкого правительства, чтобы присутствовать при отправлении в Египет многоиспытанного войска, Ибрахим флегматически его поздравил с завоеванием Сирии и пророчески присовокупил: увидим теперь, как вы управитесь краем после такой суматохи. Затем он стал шутя рассказывать, сколько труда ему стоило унять буйство сирийских племен и ввести то внутреннее устройство, которое поспешили теперь разрушить до основания представители Порты.
Армия египетская, уменьшенная вполовину от бегства всех сирийских рекрутов и от своих страданий в пустыне, вступила в Египет в числе 36 тыс. человек. Заметим, что во всю кампанию и при потере Акки и других поморских городов число убитых едва ли простиралось до 3500 человек. Что же касается до странного явления 75-тысячной армии, отлично устроенной, под предводительством даровитых и храбрых генералов, которая в четырехмесячную кампанию рушится будто под влиянием чар и осуждена обозначить своими костями путь свой чрез пустыню, чтобы бегством спасаться из Сирии пред горстью неприятеля, то разрешения этой задачи мы должны искать не в стратегическом искусстве и не в военных подвигах союзной армии, но единственно во вражде народной. В марте 1841 г. Ибрахим, оправившись от своего недуга при пособии английских медиков, отплыл сам на пароходе в Египет и, как командир разбитого корабля, последний покинул свою роковую добычу — Сирию, столь бесполезно упитанную египетской кровью.
Глава 18
Взгляд на турецкие завоевания. — Их прочность соразмерна их труду. — Историческая задача о Сирии. — Древние ее судьбы — политические и духовные. — Иудейство, христианство и мухаммеданство. — Упадок Сирии. — Попытка англичанина Чеснея к восстановлению древних торговых путей
Решения великих держав исполнились; тревога, объявшая Восток и Европу при трех последовательных бедствиях, настигших Османскую империю в промежуток двух недель в июне 1839 г. — смерти султана, потере войска, измене флота, — тревога эта благополучно миновала, и потомок Селима Грозного (Яуз-султан-Селим) вступил в законные свои права.
Внутренние элементы края, тщательному исследованию которых мы преимущественно посвятили этот исторический труд, достаточно поясняют быстрый и легкий успех всякого завоевания в Сирии. Таков искони политический характер этого края. Упорная борьба тиро-сидонян против Александра и борьба евреев против Рима — это частные эпизоды, равно как и борьба гостей-сельджуков противу крестоносцев. Но нет в истории примера, чтобы Сирия помыслила о своей независимости даже в эпоху своего могущества, когда ее народонаселение было вдесятеро многочисленнее нынешнего, когда гражданственность в ней процветала. После победы, одержанной Птолемеем над Антиохом у южных пределов Сирии, пред городом Рафией, племена сирийские одно за другим спешили покориться египетскому царю. «Таков людской обычай, — говорит Полибий, — но ни одна страна по природным своим наклонностям и по быстроте своих впечатлений не отдается победителю с такой охотой, как Сирия»
[249].
