1. Молдавия получит свои старинные границы. Восточная граница Молдавии устанавливается по Днестру.
2. Гарантировалась территориальная целостность. Все укрепленные города до окончательного устройства княжества будут заняты русскими войсками, но потом переданы под управление молдавского князя. Закреплялось право невмешательства России во внутренние дела княжества.
3. Молдавия не будет никому платить дань.
4. Молдавский господарь может быть сменен, только если изменил России, но на его место избирается один из членов рода Кантемира.
5. Царь не подпишет с турками мира, по которому Молдавия должна опасаться возвращения под турецкое иго.
Кантемир понимал, что его пророссийская позиция найдет широкий отклик у крестьянских и городских масс. Население Молдавского княжества страдало от непосильных налогов. Их насчитывалось около 70 видов. Экономический упадок в стране продолжался уже более 20 лет. С крестьян взыскивался часто не только прибавочный, но и необходимый для жизнеобеспечения продукт. Такая установка вела к разорению хозяйства. Городское население, не справившись с налогами и дороговизной жизни, переезжало из города в деревню. В княжескую казну, из которой деньги поступали в Стамбул, зажиточные крестьяне вносили по 32 золотых, середняки — по 16 и бедные — по 10 золотых в год. Для сравнения можно указать, что вол стоил 6–8 золотых, корова — 3–5, овца — 0,6–0,8 золотых.
Заключение договора на несколько столетий предопределило развитие стратегической линии во внешней российской политике на юго-востоке Европы. Обе стороны заключили тайный договор о помощи семье Кантемира. В случае неудачной политики русских на молдавской территории Кантемиру выделялись два дома в Москве, выплачивалось ежегодное жалованье, соразмерно с занимаемой должностью. Также царь пообещал подарить господарю столько поместий, сколько за Кантемиром числилось в Молдавии.
19 апреля в Галиции при участии царя состоялось подписание брачного контракта о женитьбе царевича Алексея Петровича на принцессе Софье Шарлоте Брауншвейг-Вольфенбюттельской. Пока Петр I и Екатерина Алексеевна находились в походе, царевич проживал в семье невесты в замке Зальцдален около Брауншвейга. Мачехе Алексей писал: «Герцог-отец, дед и мать герцогини, моей невесты, обходятся со мной зело ласково».
Османская дипломатия развернула активную деятельность. Перед Портой стояла задача не допустить единого антитурецкого фронта, как это произошло в 1683–1699 годы. В апреле 1711 года в Вену к Евгению Савойскому прибыл посланник султана Сейфулла-ага, который сообщил о начале войны с Россией. Посол подтвердил статьи Карловицкого мира с Австрией и Речью Посполитой. Молдавскому господарю было дано указание не нарушать отношения с Польшей. Сейфулла-ага с радостью доносил великому визирю, что польский король не хочет войны на юге. Французский посол П. Дезальер, заинтересованный в том, чтобы Турция направила оружие против Августа II, подстрекал султанское окружение. По его словам, польские гетманы и магнаты, «будучи утеснены от войск его царского величества, надеются найти себе всякое вспоможение от Порты», но не могут выступить, пока янычарское войско не подойдет к польским границам. Порта отвечала французу, что Османская империя не планирует объявлять войну республике, а только хочет освободить польскую территорию от русского присутствия, помочь вернуться шведскому королю домой и уменьшить военную силу царя в регионе.
22 апреля Петр в шифрованной записке писал Шереметеву: «Для бога, не медлите в назначенное место, ибо и ныне от всех христиан паки писма получили, которые самим богом просят, чтобы поспешить прежде турок, в чем превеликую пользу являют. А ежели умешкаем, то вдесятеро тяжелее или едва возможно будет свой интрес исполнить, и так все потеряем умедлением».
30 апреля Апраксин получил известие из Белгорода от Семена Неплюева, извещавшего о соединении татар Белгородской орды с гетманом Орликом. Они двигались по направлению к Бендерам. Крымчаки выжигали степь, по которой двигались русские отряды, нападали на них, захватывали фуражиров, отгоняли тягловую силу — волов и коней, отбивали возы с хлебом, дровами и питьевой водой.
На Дунае турки наводили мосты для переправы. От азовского губернатора поступили сведения, что в Азове всего 500 калмыков готовы выступить в поход. В начале мая Апраксин лично выехал в Царицын. По данным А.З. Мышлаевского, калмыцкую знать Апраксин просил выставить 40 тысяч войска для похода в Крым. Российский историк В.А. Артамонов считает, что эти сведения завышены и всего Апраксин просил 3 тысячи калмыков. Переговоры Апраксина прошли успешно. Калмыки, как и казаки, должны были короткими нападениями наносить удары противнику и не давать ему возможности отдыхать на стоянках, а также молниеносными атаками срывать передвижение. Весной калмыки совершили небольшие рейды в глубь вражеского стана. 15 мая две калмыцкие партии напали на Кубань и Крым. Добыча оказалась незначительной. Калмыцкие конники взяли в плен 14 крымских и 9 кубанских (ногайских) татар, не так уж и много. Однако они помогли сдержать натиск татар, и последние не смогли прорвать русскую оборону.
По плану Балтаджи Мехмед-паши, главные силы турецких войск могли сосредоточиться на Нижнем Дунае. Войска, набранные в Египте, Анатолии, Румелии, Боснии, численностью 118 400 человек должны были из Адрианополя двинуться в направлении Молдавии. Важным объектом являлся Каменец-Подольск, занятие которого позволяло подготовить почву для форсирования Днестра и наступления в глубь Польши, а далее — в Померанию, где стоял шведский корпус. Татары обеспечивали отвлечение вплоть до взятия Азова и Таганрога. Флот, состоявший из 27 галер, 20 галеонов, 30 галиотов, линейного корабля и 280 мелких судов с 30-тысячным десантом, направлялся из Синопа к Азову. На Азовском море визирь собирался разбить русский флот, потом высадить десант и окружить Азов и Таганрог. С Кубани ставилась задача прибыть ногайским татарам и казакам-некрасовцам и, «разделясь, идти одним на Дон, а другим на Волгу». Запорожское казачество и крымские татары обязывались разбить русскую флотилию, которая могла спуститься по Днепру и Каменному Затону.
Сбор турецкой армии султан назначил на 28 января 1711 года. Был отдан приказ о мобилизации 30 тысяч янычар, 10 тысяч латников, 7 тысяч артиллеристов. В поход великий визирь решил выступить через два месяца. 8 апреля первые турецкие отряды вышли из Адрианополя, направившись к молдавским границам.
Русские агенты помогли Петру I узнать о плане турок. Но русское командование не знало о численности турецких войск. Данные поступали очень противоречивые. Поэтому, отправляясь в поход, Петр I и Шереметев действовали наугад. 3 мая русским стало известно, что турки выступили из Стамбула, а шведы двинулись к Померании. С самого начала война развивалась по незапланированному сценарию. Паническое настроение охватило турецких солдат, шедших на войну с «неверными». 3 мая 1711 года Петр I писал Меншикову: «Христиане бедные зело ревностно к нам поступают непрестанно и пишут неописанной страх и комфузию в поганых, которую наипаче умножил тот знак: когда пошли из Царяграда, тогда стал чрезвычайный шторм, и Могметово знамя, которое несено было пред енычарами, в лоскуты все изорвало и древко втрое изломало».
