В марте месяце 1979 года командирам БПК «Адмирал Исаченков» и «Стройный» была поставлена задача подготовиться к выходу на боевую службу и к деловому визиту на Кубу. Ориентировочный срок выхода был назначен на сентябрь месяц. Подготовка к любому выходу в длительное плавание всегда являлась очень напряженным и мучительным процессом. Это касалось и технической готовности кораблей, укомплектованию экипажа до 100 % и пополнение необходимых запасов, не считая организационной работы по подготовке походного штаба и отработки необходимых документов. К моменту выхода на боевую службу должны быть отработаны отдельные элементы боевой подготовки с выполнением стрельб различными видами оружия и элементы совместного плавания. Командиром отряда был назначен начальник штаба 120 БрРК капитан 2 ранга Г. И. Власов, который выбрал БПК «Стройный» флагманом отряда. На контрольном выходе под флагом командира эскадры командир отряда с походным штабом и экипажи кораблей получили «добро» на выход. 19 сентября корабли отошли от причала № 5 Североморска и, обогнув Скандинавский полуостров, взяли курс на Кубу. Первые дни похода погода благоприятствовала океанскому плаванию, стояла тихая штилевая погода. Все трудности были впереди. Командир отряда, сам бывший опытным штурманом, после анализа синоптических карт установил, что курс отряда лежит в ядро надвигающегося на Атлантику очень глубокого циклона. Он дает телеграмму в Главный штаб ВМФ, где предлагает изменить маршрут и обойти циклон Английским каналом. Но его предложение Главный штаб не утвердил и приказал следовать прежним курсом в Гавану. Корабли продолжили уверенное движение в пасть морского дракона. По воспоминаниям Г. И. Власова, это был самый трудный момент за все годы плавания в Атлантике. Отряд кораблей попал в самый центр – «глаз» циклона. Это был, наверное, тот ад, который обещают грешникам. Море бурлило, как вода в огромном кипящем котле. Небо и море смешались в одну стену мглы. Корабли попали в клокочущий котел кипящей брызгами бурлящей воды с огромными беспорядочными волнами, которые беспощадно били в их борта. Они уходили в воду почти до клотиков, потом всплывали, поднимая десятки тонн морской воды и снова уходили вниз. Корабли шли на грани управляемости самым малым ходом, и было совершенно невозможно выбрать удобный курс к волне, ибо был безумный хаос огромных беспорядочных волн, на гребни которых периодически взлетали корабли. Было страшно от того, что на каком-либо гребне волны корабль может переломиться пополам. Корпуса кораблей стонали от ударов мощных волн, бортовая качка была близка к критической и, казалось, что при очередном ударе волн антенны радиолокационных станций не выдержат и сорвутся с креплений. Волны били непредсказуемо отовсюду, каждая с другого направления. Шум волн и треск грозовых раскатов был такой, что ближней связи на УКВ почти не было. Корабли перешли на дальнюю связь, находясь друг от друга в 3–5 милях. Связь держали через Североморск и Москву на коротких волнах. Это безумие океана продолжалось пять часов, прежде чем отряд преодолел глаз циклона и вышел в его тыловую часть с дождями и низкими тучами. Стало легче, оттого что волны приняли упорядоченный характер, и можно было выбрать безопасный курс к волне. По докладам командиров кораблей потерь личного состава не было, а повреждения были незначительными. Сказались тщательная предпоходовая подготовка и опыт командиров. Через полторы суток борьбы в этом кромешном аду, выйдя из циклона, стало возможным осмотреться как внутри кораблей, так и снаружи. Труд экипажей по предпоходовой покраске кораблей, наведших внутренний и внешний лоск, пропал под напором стихии. Краска была смыта, и на бортах и надстройках проступила суриковая красная грунтовка. Вид кораблей был совершенно не визитный. После доклада на КП управления переходом курс отряда был изменен, и его направили в Средиземное море залечивать корабельные раны. Отряд встал на якорь в нейтральных водах у берегов Алжира, где пробыл две недели. Пришлось покрасить корабли заново, и после доклада о готовности к переходу поступила команда: «Следовать на Кубу с прежним заданием делового визита». С выходом из Средиземного моря курс кораблей лежал через Бискайский залив. Циклон прошел, но его отголоски в заливе остались в виде ветра 10–12 м. сек и огромных километровых плавных волн. Внезапно на отряд навалилась другая беда – аппендициты у молодых матросов. Первым был БПК «Стройный», на котором корабельным доктором был молодой лейтенант, выпускник Военно-Медицинской Академии со специализацией «хирург» и опытом проведения таких операций. Но это было там, на берегу, под присмотром профессора в идеальных условиях. А здесь, качающийся операционный стол по 15 градусов с борта на борт, даже при включенных успокоителях качки, ассистент – корабельный санинструктор, матрос по второму году службы. Врач начал операцию, а аппендикс найти не смог. Прошло два часа и безрезультатно. Консультации по радиосвязи опытного врача майора медицинской службы из госпиталя, находившегося на борту БПК «Адимирал Исаченков», не помогли. Власов принимает решение доставить майора на борт «Стройного», но при таком состоянии моря поднимать вертолет с борта крайне рискованно. Пилот вертолета согласился взлетать, и командир отряда пошел на риск. Посадить вертолет на маленькую корму «Стройного» было невозможно, и врача спустили на корабль по веревочной лестнице. Операция закончилась успешно. Аппендикс оказался не в предназначенном ему месте, а гораздо выше.
Но пришла очередная беда. С «Адмирала Исаченков» доложили, что теперь у них у молодого матроса случился острый аппендицит, а корабельный врач не имеет хирургического опыта, и именно поэтому на него был направлен для усиления госпитальный врач. Откладывать операцию было нельзя, и теперь майора надо срочно вернуть обратно. К этому времени погодные условия ухудшились и не позволяли поднимать вертолет согласно всем летным законами. Власов рискует перевезти майора корабельным барказом, поскольку он уже имел опыт спуска барказа в штормовом море. Попытки барказа подойти к забортному трапу не увенчались успехом: трап и барказ трещали от соприкосновения при ударе волн. Но врач-майор оказался не только хорошим профессионалом, но и очень храбрым человеком. Он отчаянно прыгнул в барказ, когда его подняло до уровня палубы корабля. Его доставили на «Адмирал Исаченков» и он успешно провел хирургическую операцию. Но, как оказалось, что эта ночь была без милосердия: была сделана еще одна операция на «Стройном» и еще три на «Адмирале Исаченкове». Всего за одну ночь шесть операций в тяжелейших условиях.
Дальнейший путь к берегам Кубы проходил в ясную, тихую и солнечную погоду. Подарок судьбы – пять суток упоительного перехода. Команды кораблей отдохнули от напряжения месячного плавания. Но на флоте всегда много внезапностей. Как гром среди ясного неба поступил приказ с КП ВМФ: «Отряду кораблей возвратиться в Североморск», – и никаких объяснений. Только гораздо позднее Власову стала известна истинная причина возвращения кораблей. В то время Фидель Кастро проводил на своем острове конференцию Лиги неприсоединившихся стран, председателем которой он был. Из дипломатических внешнеполитических соображений и было принято решение возвратить корабли в базу. На возвращении поступает новая вводная: «Из Средиземного моря вышла АУГ во главе с АВУ «Форрестол» США. Перехватиь АУГ, установить слежение». Отряд бросился на поиски АУГ, который был обнаружен без труда. После двухсуточного слежения и определения поименного состава группы поступает команда: «Следовать в Североморск». У мыса Нордкап отряд вошел в штормовую зону с привычной Северной погодой – ураганный штормовой ветер со снежными зарядами и сильным обледенением кораблей. Скорость движения не более 6–7 узлов в течение пяти суток. Вид родных берегов Кольского залива растопил души экипажей, но корабли от Северной встречи Баренцева моря выглядели более плачевно, чем после «глаза» циклона. Командование эскадры поблагодарило экипажи кораблей. Никто не был поощрен, но самое главное – никто не был наказан, что на флоте ценилось больше, чем поощрение.
