В общем, в отличие от «Смышленого» здесь были стабильные, опытные кадры, с которыми было приятно работать. Но не всем этим кадрам было поначалу приятно работать с новым командиром. В его правилах было никогда и никому ничего не прощать. Если ты не сделал то, что обязан был сделать или сделал не во время, ты должен нести ответственность в обязательном порядке. И в итоге, на командира поступила жалоба, адресованная в ЦК КПСС. Это письмо было доложено Командующему флотом адмиралу Г. М. Егорову, который сказал, что он единственный на флоте член ЦК КПСС, поэтому сам и будет разбираться, непосредственно поручив это дело начальнику политуправления флота вице-адмиралу Сорокину. Это был умный, решительный, с сильным характером человек. Он направил двух офицеров Политуправления флота на крейсер для непосредственной работы. Оба остались на корабле на ночь. На утро следующего дня на корабль прибыл сам адмирал Сорокин. Выслушав своих офицеров, он вызвал командира, оценив его работу весьма положительно, но сказал, что его излишняя жесткость мешает работе. «Прежде, чем гнуть дугу, ее надо распарить, иначе можно сломать», – заметил Сорокин. Затем он захватил командира, замполита, жалобщика и начальника политотдела эскадры и направился на доклад к Командующему флотом. Доклады Сорокина и начальника политотдела контр-адмирала Мудрого были положительные, но оба указали на излишнюю жесткость, а иногда и грубость командира с подчиненными. Командующий спросил Пыкова, все ли тому ясно, и, получив утвердительный ответ, произнес: «Ничего тебе не ясно Пыков!» А остальным: «Раз нет к нему претензий по работе, значит, их нет вообще и я их не принимаю, а тон его общения пусть подбирает сам». И снова обращаясь к Пыкову: «Как работал, так и работай, у меня к тебе никаких претензий нет». На этом разбор закончился. Контр-адмирал Мудрый из приемной Командующего позвонил на эскадру, чтобы распустили партийную комиссию, которую он приказал собрать на случай негативного решения Командующего флотом.
Узнав о поддержке Командующего флотом, многие на корабле насторожились, полагая, что теперь будет устроен соответствующий разбор, и, видимо, очень удивились, что ничего карающего не последовало. Но после этого все подтянулись, и остальные два с половиной года на «Мурманске» Пыков служил спокойно и с большим удовольствием.
Замполит Игнатьев был на два года старше командира. По специальности он был инженер-механиком и лишь в процессе службы стал политработником. Это был умный и требовательный офицер, и подчиненные его побаивались. Он, например, требовал, чтобы о любом происшествии ему докладывали немедленно, а уж потом разбирались. И докладывали, даже в полночь. Взаимопонимание у командира с замполитом было полным, и у них была настоящая дружба, в том числе, и семьями. Игнатьев никогда не боялся и не стеснялся сказать командиру в глаза в случае неправоты последнего. Это Владимира Николаевича особенно устраивало, как обладателя вспыльчивого характера, и он был только благодарен ему за это. Невзирая на свои очевидные достоинства, Игнатьев никакой карьеры не сделал, поскольку для этого требуются совершенно другие качества. Далее в своих воспоминаниях Пыков иронизирует по поводу правил и принципов для карьерного роста.
«Вы должны бояться своих начальников, желательно искренне, т. к. сыграть страх на протяжении длительного времени может лишь очень талантливый. Униженно просить, униженно каяться, всегда соглашаться – это тоже обязательно.
Наличие совести – большое препятствие в карьере, а абсолютная совесть – непреодолимое. Слабость ума не является препятствием в карьере. Но желателен сильный ум и слабый, покладистый характер. Вы при этом хорошо работаете, а в то же время начальник может о вас вытирать ноги или плевать в лицо, это как ему захочется. Весьма желательно делать начальнику подарки, желательно подороже. Но вначале выясните, как он любит их получать – тайно или публично».
Он приводит пример службы на крейсере старшего лейтенанта Попова, замполита дивизиона универсального калибра. Мелкая сошка, работать не умел, но зато очень умел угодить начальнику. Однажды Пыков разругался с командиром эскадры контр-адмиралом В. Н. Зубом и тот под надуманным предлогом стал препятствовать его отпуску и отказался подписывать отпускной билет. Откуда-то узнавший об том Попов пробился к Зубу, подарил ему дефицитную книгу (в то время они были все дефицитными) и… подписал у него отпускной билет для командира. Пыков рассказал об этом невероятном случае своему замполиту Игнатьеву, но тот ничуть не удивился, заметив, что Попов еще не то умеет.
В мае 1977 года на Северный флот внезапно нагрянула инспекция министерства обороны, во главе маршалом Москаленко. «Мурманск» проводил навигационный ремонт на судоремонтном заводе в Росте. Весенняя демобилизация была полностью произведена и принято молодое пополнение. Хотя демобилизуется всего лишь шестая часть экипажа, подвижка на новые должности, на новые боевые номера затрагивает до 60 % личного состава. И, чтобы крейсер стал снова боеспособен, необходимо пройти соответствующий курс боевой подготовки. Для этого и существует летний период обучения. Командир эскадры приказал срочно свернуть ремонт и готовиться к инспекторским стрельбам. Пыков пытался объяснить, что не столько прекращение ремонта, сколько перемещение личного состава не позволяет выполнять эти стрельбы. Но приказ есть приказ. И корабль вышел на инспекторскую стрельбу главным калибром по морской цели. Маршал Москаленко был на мостике ТАВКР «Киев» и разговаривал по радио с Министром обороны и одновременно наблюдал за стрельбой крейсера. Три пристрелочных залпа легли блестяще, о чем маршал и доложил министру обороны. Но потом стало происходить что-то невероятное. При вводе корректуры вправо, снаряды ложились слева и наоборот. Стволы орудия явно «плавали». По окончании стрельбы командир был рад тому, что не утопили эсминец-буксировщик. Попаданий в щит, конечно, не было, но от окружения Москаленко слышали, что он доложил министру, значит, попадания должно быть. И они искали попадания вплоть до вытаскивания щита на сушу (нет ли двойного попадания). Все было тщетно, и вопреки здравому смыслу стрельбу оценили положительно. На разборе выяснилось, что случилось то, что должно было случиться. После пристрелочных залпов в системе стабилизации артиллерии «Компонент» выбило предохранители. Обслуживал систему молодой матрос, который многого не знал и не умел. Без электропитания гироскопы стали замедлять вращение, стволы начали «плавать». Если бы корабль провел ряд подготовительных стрельб, то дефекты техники были бы выявлены, и люди научились бы выполнять свои боевые функции должным образом. Свою боеспособность крейсер, конечно, восстановил, и все стрельбы летнего периода подготовки были выполнены с отличными оценками.
Визит во Францию
Весной 1978 года Пыкову была поставлена задача – подготовить корабль к официальному визиту во Францию, в порт Бордо. Практически все матросы и старшины срочной службы, подлежащие демобилизации, просили демобилизовать их после визита. И, конечно, им пошли навстречу. Вторым кораблем отряда был назначен БПК «Смышлёный», и Пыкова обязали контролировать его подготовку. Помощь была оказана, и в начале мая отряд кораблей двинулся в вожделенную Францию. Это сейчас и в Бордо и в Париж можно слетать запросто, а тогда…
