По-прежнему проще счесть мой перенос какой-то случайностью, чем чем-то намеренным. Когда все вышло случайно, как с женитьбой моего приятеля Вени – тогда вопросов нет. И большая ерунда случалась.
А с Веней вышло так – он по просьбе матери пришел к ней и на балконе что-то чинил. Не то шкафчик делал, не то натягивал проволоку для сушки белья. И как-то свалился с балкона. Дело было на третьем этаже, так что шансы отделаться ушибами и разбиться серьезно были приблизительно одинаковые. Но Веня как-то уцепился за такую же проволоку для сушки белья на втором этаже. Задержался, подтянулся, кое-как залез на балкон и от избытка чувств, что не разбился, прилег на балконе и задремал. Тогда Веня еще закладывал, так что к матери он пришел с бодуна, а по ходу дела еще и пива принял. А дальше было много чего. Мать обнаружила, что сына на балконе нет. Обмерла, глянула вниз – никто не лежит. Зовет – не отзывается. Мимо нее он на выход пройти бы не смог. Где мой Веничка? Начинает звонить и бегать в поисках, нигде не находит. Соседка снизу, Алевтина, приходит из магазина и видит на балконе спящего незнакомого мужчину. Это кто: вор-засоня или подарок с небес, поскольку она уже по мужикам соскучилась, а небеса их все не посылали с тех пор, как предыдущего хахаля выставила?
Веня просыпается и видит себя в незнакомом месте среди цветочных горшков и перед собой незнакомую женщину со шваброй, которой она на всякий случай решила защищаться.
Сплошные коллизии и переживания. Потом все выяснилось. Веня и Алевтина друг другу понравились, мама успокоилась, все пришло в норму и даже лучше стало, потому как Веня пить бросил и теперь даже пива в рот не берет.
Так вот все началось за упокой, но завершилось за здравие. И небеса явно присутствуют.
Расскажи вот про это, как семейная жизнь наладиться может – могут и не поверить. Хотя истинная правда. Сам видел, прибежав на дикий вопль Вениной мамаши – думал, что ее заживо режут. Я как раз на втором этаже на дне рождения в гостях был, только не у Алевтины, а напротив нее… Вот и увидел вопящую как сирену мамашу, вторящую ей Алевтину (обеих я не знал) и Веньку из нашей фирмы, обнимающего горшок с геранью и пучащего глаза на все вокруг творящееся. Ладно, хоть мне не испортило мои ожидания на приятные события после дня рождения из-за Венькиных фокусов.
Так вот я боролся с отрицательным воздействием проверок документов на мое настроение и частично преуспел в этом. Потому к повороту на Фальшивый Геленджик я прибыл уже не столь раздраженным. На повороте стоял молоденький солдатик-регулировщик и была пара фанерных щитов – указателей на разные «хозяйства». На щитах нужное «хозяйство» не было указано. Ладно, спрошу солдатика.
Паренек не знал, где именно находится морская пехота, но ответил, что туда дальше, к Фальшивому Геленджику, стоят какие-то моряки. А как далеко до них – ну, верста с гаком. Ладно, спасибо, пойдем туда. Ну, не десять же частей морских будет тут, чтоб долго бродить в поисках нужной мне. Тем более что здесь до моря еще довольно далеко, так что вряд ли тут живут экипажи каких-то кораблей. Но пусть даже там окажутся какие-нибудь катерники или морские артиллеристы, вдруг они мне подскажут, куда точно мне идти? Угу, семь верст, и всё лесом, лесом…
Пошел я по возможному адресу и довольно быстро увидел стоящий на обочине трактор, возле которого возились четверо в армейской форме. Но как только я оказался поближе, то у тружеников обнаружились в расстегнутых воротах полоски поперек туловища. А в лесу были видны два здоровенных орудия. Возле них тоже что-то делали. Гм, неужели это те, про которых мне регулировщик сказал на повороте? Тогда мне не к ним, это подвижная береговая артиллерия, которой было довольно много.
Ладно, подойду и спрошу.
И мне сказали, чтоб я не шел дальше, а возвращался на дорогу и шел дальше в Геленджик. И там, на Тонком мысу, будет морская пехота. Ура, спасибо, шлепаю туда. Ведь, надеюсь, артиллеристы в этом соображают больше паренька-регулировщика, которому флотские тонкости невдомек. Тем более что долго искать свою часть мешает и то, что паек, выданный на дорогу, стремительно подходит к концу. Так, в обед еще немного пожевать найдется, а вот ужин будет в лучшем случае из чая. Пора уже пристраиваться на довольствие.
Артиллеристы оказались людьми знающими, за что им отдельное спасибо. Потому я дошел до шоссе, двинулся по нему дальше, и уже почти в самом городе встретил ребят из другого батальона бригады, которые меня направили на верную дорогу. Я на месте и рад этому. И мне рады. Ибо достался радостный шлепок по спине, от которого я чуть не стал на четыре кости. Обернулся – ну кто еще может так сделать? Он самый, Иван Михальченко.
– Ванька, туды тебя и растуды, я же из госпиталя только! Ты что, меня туда хочешь завернуть? Тогда бери Берлин один!
– Ладно, Андрюха, не серчай, это я от радости перестарался. Хорошо, что ты вернулся.
И он, медведь эдакий, меня в объятьях стиснул. И снова мне хоть задохнись. Куда ж деваться – служил Ваня на стовосьмидесятимиллиметровой береговой батарее и подавал вместе с другим таким же силачом к орудию тяжелые снаряды. От подъемника из погреба до замка. Каждый снарядик – девяносто семь килограммов. Я так думаю, что останься он без напарника – орудие бы медленнее не стреляло. Но мои ребра несколько менее прочны, чем бронебойные снаряды к его орудию, потому и тяжело.
А вот и наш взводный Анисимов.
– Здравствуйте, товарищ Винников! Рад, что снова к нам. Опытные бойцы сейчас не лишние.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Я тоже довольный, что к своим вернулся. Но у меня направление в полуэкипаж, а там могут и по-другому решить…
– «Я волком бы выгрыз бюрократизм», как писал Владимир Маяковский. И для того штаб батальона задействуем, чтоб в полуэкипаже не размышляли над тем, куда послать. А почему нет нашивок старшины второй статьи, товарищ старшина второй статьи?
– Виноват, товарищ лейтенант, но ведь приказ в госпиталь не переслали!
А в письме могли и попутать.
– Справедливо. Идите пока во взвод, а Михальченко проводит.
Пока мы шли, Иван рассказывал, что живем сейчас частично в землянках, частично в домах, на строевую подготовку сильно не налегают, но носится слух, что нас готовят в десант, оттого скоро будут тренировки по погрузке на корабли.
В самоволку в Геленджик пока сходить не удалось, энтузиасты были пойманы и покараны. Вино еще выдают, но из штаба ползут слухи, что это ненадолго, потому как не на передовой находимся, а коль не на передовой – оно нам положено только в дни революционных и государственных праздников, то бишь не раньше 23 февраля. Взводному под Туапсе покорябало голову, но он из строя не выходил, так и командовал в бинтах. Ротный в госпитале, вместо него пока лейтенант Иринархов из другого батальона. Комбат и замполит – с ними ничего не случилось. Лещенко прибаливает, но от госпиталя уклонился, ходит в санчасть порошки глотать. Глаз у него стал больше дергаться. Командир первого отделения Радов убит в той же атаке, когда я свои пули получил. Вместо него Метр с кепкой. Третьего отделения сейчас нет, его народом пополнили первые два, да и те все равно не в комплекте.
