Мы не зря атаковали ночью. Под прикрытием шума боя с кавказского берега пришли несколько десятков катеров. Пополнение было очень существенным, перевезли несколько противотанковых пушек, сильно добавилось боеприпасов. Правда, второй эшелон катеров явился уже за полночь, немцы его обнаружили и обстреляли, но вроде как все смогли разгрузиться. Но не все ушли, и утром стало видно, что разбитых кораблей прибавилось.
Настало второе утро на плацдарме, и мы его встретили за земляными работами, а я – за обучением расчета премудростям, с какого конца немецкий пулемет стреляет. Я, конечно, всего в нем не превзошел, но ствол и ленту менял уверенно. Вот если что-то внутри сломается, то… Поглядим, насколько немецкое качество характерно именно для нашего трофея.
За ночь саперы снова собирали мины с берега, а сейчас заканчивали минирование перед траншеями.
День был прямо-таки страшный. Утром тяжелое зрелище – попытка высадить нам подкрепление. Пришли два катера: «охотник» и речной бронекатер. «Охотник» остался поодаль (он не проходил по осадке через проклятый песчаный бар), а бронекатер двинулся вперед, прошел бар, высадил бойцов под огнем и стал отходить. И тут его на наших глазах расстреляла немецкая батарея. Километрах в двух от берега он затонул после нескольких попаданий, как его ни закрывали дымзавесой. Видимо, корректировщики его продолжали видеть. Оставалось надеяться, что ребят с него подберут из воды.
И вскоре пришла наша очередь. Первая атака случилась очень скоро, и именно на нашем участке. Немцы атаковали бесстрашно и даже прорвались к траншее. Сразу же пошла рукопашная, и удержались мы с трудом. Потом еще одна атака, уже ближе к обеду, а позднее – третья по счету, вдоль берега на южную часть поселка. Самоходки ворвались в Эльтиген, хотя вскоре их и вышибли, но атаки пехоты продолжались. Немецкая артиллерия неистовствовала, среди снарядов были и какие-то крупнокалиберные, рвавшиеся куда сильнее, чем у обычной полевой артиллерии. Наши штурмовики снова весь день терзали немцев, сменяя друг друга, артиллеристы из-за пролива тоже старались. Немцы умылись кровью. Но и за день наш батальон сильно поредел. В роте в строю осталось едва два десятка человек, выбыл из строя ротный, контуженный миной, у меня вообще осталось семь человек не раненых. Трофейный МГ пал жертвою попадания двух снарядов, как и один из Дегтяревых. Хуже всего было то, что нас сильно оттеснили к морю, захватив южную часть поселка, да и с запада немцы подошли практически вплотную к нему. Вчера взятая ночным штурмом высота, увы, снова перешла к немцам. Патроны опять заканчивались, раненых было много, в подвалах они лежали буквально друг на друге – ведь часть поселка заняли немцы. Ребята из 318-й говорили, что их артиллеристы за ночь починили два зенитных автомата, захваченных у немцев. Сегодня они поработали на нас, а к вечеру опять вышли из строя. В атаку противник явно бросал всех, кого можно найти. Сегодня на нас ходили пехотинцы, саперы, зенитчики (видимо, это были те, что лишились орудий). Для полного набора не хватало только моряков из Камыш-Буруна. День выдался неважный. Вроде как не ранен и не контужен, царапин и ссадин полно, есть и ушибы, но все силы вышли из тела, как воздух из шины.
Наступила темнота, и надо было готовиться к завтрашнему акту трагедии. Отчего-то именно так я и воспринимал завтрашний день. Как последний на этом плацдарме и вообще. Поскольку за спиною километров пятнадцать ноябрьской воды, нас ждет именно последний бой и последний парад из «Варяга».
Но ночь часов с десяти-одиннадцати наполнилась грохотом артиллерии. Он доносился с севера: 56-я армия начала форсировать пролив с косы Чушка.
К этому грохоту добавился грохот орудий с моря. Наконец-то немецкий флот проснулся и попытался помешать переброске подкреплений к нам. Тем не менее ребята прорвались. Прибыли и боеприпасы, и подкрепления. Часть ребят были знакомы по Малой земле: 81-я морская бригада, которая сменяла нас, когда мы уходили готовиться к десанту в Новороссийск. Сейчас их включили во вновь сформированную сто семнадцатую гвардейскую дивизию. Эта дивизия, как они потом рассказали, была собрана из трех малоземельских бригад. Еще туда вошли десантники из 8-й гвардейской бригады и та самая левофланговая на всем фронте 107-я бригада.
Вот вновь переброшенных ребят и поставили на самое опасное место – юг плацдарма.
Первая атака немцев началась еще до света, почти в семь. Десять минут мощного огня, и удар не только пехоты, но и самоходок. Утро было туманное, потому и наша, и немецкая авиация пока не появлялись. С таманского берега ударили орудия, помогая нам. Сегодня атаковали в центре (в том числе и против нас) и на юге. Атака быстро захлебнулась. Немцы часа в три дня повторили атаку. К тому времени в облаках появились разрывы, поэтому в небольшом количестве проскакивали и юнкерсы, и наши «Илы». Как уже это было не раз, немцы пытались прорваться с юга. Видимо, им все время хотелось отрезать плацдарм от моря. Сначала они продвинулись, но контратака отбросила их назад. В итоге положение вчерашнего дня было восстановлено. Поселок остался у нас, да и близлежащие к поселку высоты были возвращены. Далось это нелегко, все подвалы Эльтигена были завалены ранеными. Кстати, вчера медикам пришлось несколько раз переносить операционную – немцы теснили.
Утром наши катерники попробовали снова при свете проскочить к плацдарму, несколько катеров смогли это сделать, но потери при высадке были большими. На баре застрял «охотник», который потом расстреляли немецкие пушки. Мы у себя отогревали двух комендоров с него, так они рассказали, что опять красноармейцы попали на этот проклятый бар, опять были утонувшие, потому что никто о нем не догадывался. Приткнулись к берегу, звучит команда, и десантники бегут. Через пяток метров земля уходит из-под ног, и вода поднимается до шею или выше. Холодная, ноябрьская. Это не по колено, от такой ванны и сердце стать может. Ребята, кстати, с катера не уходили, пока орудия не расстреляли весь свой боекомплект.
Ночью катера пришли снова, на сей раз высадка прошла успешно. Немцы, конечно, стреляли, но ни в кого не попали, два катера сели на мель, но сняться сами смогли. Накат усилился, усилился ветер, но разгрузиться смогли все пришедшие. И что самое важное, удалось погрузить и отправить много раненых, пожалуй, больше сотни. Мы их тоже таскали и грузили на катера. На согревание после ванны пошла последняя водка. Эх-ма…
День четвертого ноября был относительно тихим. Основные силы немцев ушли на север, откуда слышалась артиллерийская канонада. Самоходки тоже удалились. Полдня мы отдыхали, а после обеда попробовали атаковать сами. Немного продвинулись на юге. Дальше пока не рискнули, и снова собрались с силами. В темноте, часов в девять вечера, началась наша атака на запад. Мы ворвались в стоящий недалеко от поселка скотный двор. Впрочем, это было очень удобное место для обороны и даже с каменными постройками. На севере атакой взяли ту самую высоту 37,4, которую я уже брал. И которую не удержали. А вот теперь она снова наша. Хотя брали ее дважды даже в эту ночь. Зато немцы нас удивили, пойдя в ночную атаку на скотный двор часа в три после полуночи, но они не сумели вернуть его.
Следующий день в проливе бушевало море, а мы потихоньку отбрасывали немцев. То здесь, то там, то снова здесь. Кстати, в бинокль я увидел румын. Как потом выяснилось, это была спешенная кавалерия, переброшенная на помощь немцам. Ночью шестого числа атаковали гвардейцы и заставили бежать сначала немцев, потом румын.
