Они с Хендриком уже свадьбу планировали – в сентябре, как и положено для благословения Марры плодородного чрева жены. А уж то, что оно будет плодородным, муж не сомневался: Франка хотела много детей, любила ребятишек. Кто знает, может, с животом уже ходила: они не береглись.
И всё это Хендрик мне рассказал будничным тоном, будто посторонней. А я сидела и слушала, низко опустив голову и глотая злые слёзы. Даже накричать, о голову предателя что-то разбить не могла.
Но, когда явилась Франка, меня прорвало. Увидев эту самодовольную мордашку в обрамлении пшеничных кос, рванулась, чтобы исправить ошибку природы. Эта дрянь не только увела у меня мужика, но ещё имела наглость носить мои вещи! Нет, не платья – размер у нас разный, но сумку, накидку, ленты…
Не убью, так покалечу. Пущай мой кобель на безрукой женится.
Франка, похоже, не ожидала встречи с разъярённой супругой, поэтому не успела подготовиться. А я уже повалила её, пытаясь выцарапать глаза. Попутно изловчилась пару раз ударить коленом.
– Хендрик! – завопило это жалкое существо, отбрыкиваясь. Нет, милочка, я так просто не слезу!
От души вцепилась ей в волосы, вырывая клоками.
Жаль, на мне не туфли, а то бы всё, убила.
Предатель-муж ухватил меня подмышки и оттащил от потрёпанной сожительницы. Досталось и ему: за измену нужно платить. Только Хендрик сильнее – повалил на кровать, прижал, требуя успокоиться и вести себя прилично.
– Прилично?! – взвилась я, пытаясь достать его локтем. Хоть бы нос расквасила, мерзавцу! – Это ты мне о приличиях говоришь? Кобель приблудный! А невеста твоя – шлюха!
– Хендрик, не позволяй этой со мной так разговаривать, – положила свой медяк в копилку Франка. Торжествовала, гадина!
– Франка, иди погуляй, – окрысился на неё Хендрик. – Нам с женой нужно поговорить. А ты мне потом расскажешь, как то письмо Агнии писала и как почерк подделывала.
Мерзавка всхлипнула и протянула:
– А я обрадовать тебя хотела: у лекаря ведь была…
– Ненавижу! – завопила я, наконец вырвавшись из рук мужа. Залепила ему пощёчину, вскочила и бросилась к Франке.
Беременная, значит. От женатого мужика! Поэтому, дрянь, и сочинила писульку, чтобы замуж с животом не выходить, а пораньше, когда позора не видно.
Франка завизжала и метнулась на кухню. Глупо – я свою кухню лучше неё знаю.
С любимой сковородкой в руках, медленно, но верно загоняла дрянь в угол. Кровь закипала, хотелось размозжить белобрысой голову.
Впервые пожалела, что некромантка, а то раз – и готово. Хоть какой бы магией бы владеть!
Чувствовала себя самой настоящей ведьмой: лохматая, с разодранным рукавом, горящими глазами и верным женским оружием в руке. Чугунным, между прочим, что лишает жертву шансов на спасение при тесном знакомстве с означенным предметом.
Увы, до Франки я не добралась: Хендрик всё-таки маг…
Меня спеленало какое-то заклинание, обездвижив на пару минут.
Зарёванная Франка с опаской скользнула мимо, прижалась к Хендрику. Тот поцеловал её в лоб и отправил в подруге. Надо же, эта дрянь уже подругами обзавестись успела!
Когда хлопнула входная дверь, муж снял заклинание и попросил меня положить сковородку на место:
– В своё время я женился не на истеричке, надеюсь, хоть в этом не ошибся.
Я неохотно рассталась с оружием и села на табурет. Отвернулась, чтобы Хендрик не видел скривившихся губ. Спиной почувствовала, как он подошёл, постоял немного, потом обнял. Вот значит как? Теперь я скину твои руки, милый.
– Давай расстанемся по-хорошему, – муж присел рядом. – Развод – дело болезненное, не надо его усугублять.
– Год назад ты разводиться не хотел. – Глаза всё-таки заблестели. – Помнишь, я тебя пугала?
– Помню. Не хотел. Думал, всю жизнь проживу, одумаешься, перетрётся, но… Агния, любовь тоже проходит. Так что давай, выпей воды, и поговорим серьёзно.
И мы поговорили. Вернее, говорил Хендрик, а я слушала, прокручивая перед мысленным взором недолгую семейную жизнь. До восковой свадьбы не дожили…
Может, я в чём виновата? Да что теперь, когда он на другую смотрит, другую утешает.
– Хендрик, ты действительно решил? Совсем? Может, передумаешь? – с надеждой заглянула ему в глаза. – Ну, не верю я, не вижу твоей большой любви к этой Франке! Ты назло мне, да? А ребёнок… Она специально, чтобы тебя увести. Хендрик, милый, мы ссорились, но это же все так живут. Просто мы редко видимся, мало говорим теперь… Пожалуйста, если хочешь с ней спать, спи, только не бросай нас с Марицей!
И я предательским образом разрыдалась, уткнувшись ему в плечо.
– Агния, понимаю, тебе тяжело, но так надо, – он всё же немного оттаял, пересадил себе на колени.
– Надо, чтобы у Марицы отца не было? – выдохнула куда-то ему в шею.
– Я не умер. Или ты запретишь видиться с дочерью?
Замотала головой и, поддавшись порыву, забыв, что он изменник и подлая тварь, принялась целовать.
Только сейчас, когда потеряла, поняла, как его любила. Даже Академию бы бросила, если б он остался, выгнал эту тварь.
– Я прощу, я всё прощу, только останься…
Хендрик ответил на один из поцелуев, но тут же убил надежду, сказав, чтобы не унижалась. Подумал и добавил, что Франка пока поживёт в другом месте, чтобы я успокоилась, забрала вещи, подписала нужные бумаги… Ссадил меня с колен и оставил на кухне одну.
Ушёл. Наверняка к своей белобрысой.
Поревев, отправилась на поиски Лаэрта.
Хочу напиться и забыться. Чтобы в голове стало пусто-пусто, а сердце не щемило.
Всё-таки хорошо, что эльф со мной поехал: поработает жилеткой. Да и прижаться к кому-то жутко нужно, чтобы не чувствовать себя одинокой и брошенной.
А ведь я и есть одинокая брошенная женщина без средств к существованию с ребёнком на руках. Лучше б меня священники убили, чем так…
Глава 15
Положим, я немного сгустила краски: деньги кое-какие были. Во-первых, стипендия: таким, как я, плетущимся в середине серостям, её платили. Нет, не большие деньги, но на скромный стол и пару башмаков в год хватало. Единственное, что выплаты эти – дело зыбкое, целиком и полностью зависевшее от успеваемости и королевской милости. Студентов в Академии много, так что и платили им с каждым набором всё меньше, чтобы казну не разорить.
Во-вторых, работа помощником библиотекаря тоже приносила барыши. Вторая стипендия. Бросать её я не собиралась по трём причинам: деньги, помощь в учёбе (иначе прощай весь доход!) и чтобы забыть Хендрика. Но пояс придётся затянуть: вырастить ребёнка не дёшево, так что никаких книг, платьев, городских развлечений.
