От мыслей о светлом прекрасном будущем отвлёк крик: «Ложись!».
Не думая, брякнулась на пол, уловив протяжный, тонкий свист.
– Вконец оборзели? – А этот голос мне не знаком. – Сейчас прикрою вашу лавочку и разгоню по домам. С вещами.
Судя по тому, как стало тихо, человек этот пользовался авторитетом.
Магнус, присевший рядом со мной, досадливо прошипел: «Гедеш! Нанюхался, теперь пришёл нам настроение портить».
Решив, что нечего вытирать платьем пол, встала и обернулась, чтобы узнать, кто же навёл шороху на развесёлых учеников. Дежурный преподаватель.
Колоритная личность, однако! Брюнет с густыми бровями и бледно-серыми глазами, высокий, плечистый, с блокнотом в руках. Перо уже само строчило отчёт о неподобающих буйствах.
Интересно, что же этот субъект преподаёт? Явно маг и явно не предсказатель. Некромантия на Алоисе, хотя наверняка у него помощники есть, раз Ксержик – старший преподаватель.
Брюнет повёл носом и начал совершать обход. Скользнул по мне равнодушным взглядом и ловко выудил через запертую дверь зомби, которого попытались спрятать ученики. Раз – и тот вспыхнул, превратившись в груду пыли. Силён! И явно не младший преподаватель.
А брюнет между тем, будто видя сквозь стены, направился к следующей комнате и провёл зачистку там.
Как заправский охотничий пёс, он находил всё противозаконное. Разрушенный потолок тоже не укрылся от его внимания. Брюнет сначала нахмурился, потом склонил голову набок, задумчиво рассматривая края дыры.
– И? – он перевёл взгляд на притихших учеников. – Признавайтесь, не больно будет.
Студенты почему-то так не считали, ручейком утекая к лестнице: мол, на улице гулять приятнее, даром что темно, холодно и пурга метёт. Но уйти никому не удалось: брюнет что-то там наворожил.
– Хорошо, я подожду, – он сел на кровать, повертел в руках стакан, понюхал и подманил себе по воздуху бутылку из рук оторопевшего предсказателя. – Пить вредно, а то одни зелёные змии видеться будут. Кстати, глянул бы в шарик, сказал, кто тут выиграл долгую дорогу и казённый дом.
Предсказатель тут же юркнул за чужие спины.
– Так, что тут у нас? – брюнет откупорил бутыль. – Хорошо живёте, однако. На семи травах, не самогон. Ну, за ваше здоровье!
Он плеснул себе полный стакан и залпом выпил. Даже не поморщился.
– А это кто? – шёпотом поинтересовалась у Магнуса.
– Гедеш, – отмахнулся тот. – Магистр Гедеш. Он метаморфологов в бараний рог скручивает. И ещё ректора на боевой магии подменяет. Хотя, по мне, ему бы предсказателем работать: явно дар ясновидящего есть. Спрячь шпаргалку – найдёт. Даже если в соседнем классе спрячешь.
Да, весёлые здесь преподаватели! Под стать ученикам.
– Я могу и всё выпить. Не только эту бутылку, – Гедеш повертел посудиной в руках. – Признавайтесь, а? Всё равно найду. Смелым полагается награда. Так и быть, общественное порицание и работы во благо родины.
Ученики не торопились признаваться, решив разойтись по комнатам. Одному явно некуда идти: помещение занял преподаватель.
– Хорошо, я поиграю в прорицателя, – протянул Гедеш и развалился на кровати с заново наполненной кружкой. – Энергетические следы отлично читаются, в воздухе витают. Чьи же это, а?
Преподаватель лениво повёл рукой в воздухе, будто зачерпнул что-то и поднёс ладонь к лицу. Цокнул языком и протянул:
– Некроманты. Точнее, один некромант. Ниточка тянется, тянется… Милош Кварин, к ректору! – последнюю фразу он резко выкрикнул, выпрямившись и магическим пасом отправив бутылку на стол. – Немедленно!
Почувствовав запах жареного, все разбежались. Магнус тоже потащил меня прочь, шепнув, что после поимки козла отпущения веселье продолжится в прежнем объёме.
– Да, влип Милош! – протянул некромант, торопливо закрыв за нами дверь комнаты. Так, к слову, поступили многие. – Он со мной в одном классе учится, экспериментатор. Теперь его Гедеш во всех позах поимеет. Лучше бы Ксержик явился, у него хотя бы наказания здесь и сейчас и не такие унизительные, хотя и неприятные. А тут – месяц учебное пособие изображать, мыть полы, помогать на кухне. Ещё на выпускном припомнит!
Что ж, по крайней мере, нас этот Гедеш не тронул. Будем знакомы и постараемся не перебегать друг другу дорогу.
Осторожно выглянув, увидела, как преподаватель уводит провинившегося.
Почувствовав мой взгляд, Гедеш обернулся. Во взгляде скользнуло любопытство.
– Дочка Алоиса? – А вот и причина столь пристального внимания.
Кивнула, не считая нужным скрывать. Но дальше ничего не последовало, Гедеш ушёл.
Обернувшись, заметила, что Магнус недовольно на меня смотрит. Ревнует, что ли? Наверняка, потому что ему не понравился наш обмен взглядами. Смешно! Один не мой парень видит соперника в другом не моём парне, даже мужчине. Зато как греет самолюбие!
– Понравился?
Я пожала плечами и рассмеялась:
– Магнус, не глупи! Давай лучше свой эльфийский самогон.
Вещь оказалась знатной и, на первый взгляд, совсем не крепкой. Пилась отменно и пахла мёдом и травами. Я даже нотки земляники уловили. Закусывала шоколадом: видимо, Магнус решил, что любовь к сладкому передаётся по наследству.
Поймала себя на мысли, что всё это напоминает свидание. Двое в одной комнате, темнота за окном… Только некромант не в любви признавался, а разные смешные истории рассказывал и пугал тягостями второго полугодия обучения.
Ученики тоже возобновили веселье. Вскоре дверь распахнулась, и какая-то девица пригласила всех танцевать.
Музыку организовали ведьмы – известные затейницы и любимицы домовых. Они-то и наигрывали разухабистый народный танец.
Магнус ухватил меня за руку и увлёк в холл, где уже лихо отплясывали другие парочки. Мы присоединились к ним, пропитавшись духом веселья.
Как-то так вышло, что рука некроманта прижимала меня всё теснее и теснее, а потом и вовсе нарушила границы. Временами Магнус чуть ли не дышал мне в шею, но стоило открыть рот, чтобы попросить не щекотать и питать надежд, как у меня уже появился другой партнёр.
Танцы выдались весёлыми, домовые играли на славу.
Ещё одна кружечка эльфийского самогона и вовсе заставила забыть обо всех горестях. Лихо задрав юбку, пыталась переплясать какую-то ведьмочку.
Приятно было вновь почувствовать себя девчонкой, будто старые времена вернулись, и мне семнадцать лет. Хихикнула: хороша, старушка, только двадцать два стукнет. А ведь столько всего пережила… Да гори оно огнём.
Бутылочка тоже оказалась занятной игрой. Целоваться я не брезговала, только предпочитала живых людей, а не фантомы. Только, сдаётся, Магнус мухлевал, потому что горлышко чаще всего поворачивалась в его сторону.
