— Привет, Рэнди.
— Привет, Честер.
Значит, Честер вернулся из туалета. Он выглядит в точности как десять лет назад, только несколько раздался в объеме, как при классической демонстрации теории расширяющейся вселенной: берешь шарик, рисуешь на нем физиономию и надуваешь сильнее. Поры на лице укрупнились, волосы стали реже, как на ранней стадии облысения. Впечатление, что увеличилось даже расстояние между глазами, крапинки на радужке расползлись в пятна. Это не полнота, он такой же кряжистый, как и прежде. Поскольку после двадцати люди не растут, вероятно, у Рэнди обман зрения. Просто люди с возрастом как будто занимают больше места в пространстве. Или, может быть, люди с возрастом больше видят.
— Как Ави?
— Нормально, — отвечает Рэнди. Честер в жилете с явно избыточным количеством карманов, по которым рассованы карты. Может, оттого он и кажется таким большим. На нем этих карт примерно полпуда.
— Смотрю, ты перешел на карточные ролевые игры, — говорит Рэнди.
— О да! Так гораздо лучше, чем с карандашом и бумагой. Или даже на компьютере, при всем уважении к той замечательной работе, которую сделали вы с Ави. Чем сейчас занимаешься?
— Одной штукой, которая может здесь пригодиться, — говорит Рэнди. — Я только что подумал: когда у тебя есть набор криптографических протоколов для выпуска устойчивой к взлому электронной валюты — а этим, как ни смешно, мы и занимаемся, — их можно применить и к карточным играм. Потому что карты, по сути, те же банкноты. Одни ценнее других.
С первых же слов Честер начинает кивать, но не перебивает Рэнди, как сделал бы нерд помоложе. Молодой нерд быстро обижается, когда рядом произносят какие-либо утверждения: как будто он, молодой нерд, может чего-то не знать! Нерды постарше больше уверены в себе и к тому же понимают, что людям иногда надо подумать вслух. А сильно продвинутые нерды понимают и другое: констатация известных фактов — часть нормального человеческого общения и ни в коем случае не должна расцениваться как личный афронт.
— Это уже делается, — говорит Честер, дослушав Рэнди. — Компания, в которой вы с Ави работали в Миннеаполисе, — одна из ведущих…
— Честер, я хочу познакомить тебя с моей приятельницей Ами, — перебивает Рэнди, хотя Ами далеко и не слышит. Но он боится узнать от Честера, что акции миннеаполисской компании обогнали по котировкам «Дженерал Динамикс» и что ему, Рэнди, не следовало их продавать.
— Ами, это мой друг, Честер, — говорит Рэнди, ведя Честера между столиками. На этот раз некоторые игроки отрывают глаза от карт, чтобы взглянуть, но не на Ами, а на Честера. Рэнди подозревает, что у того в кармане есть уникальные суперкозыри вроде «Термоядерный арсенал Союза Советских Социалистических Республик» или «ЯХВЕ». Оказывается, Честер заметно преуспел в общении с людьми: он без всякой неловкости пожимает Ами руку и произносит несколько вежливых фраз, правдоподобно изображая взрослого и преуспевающего собеседника. Рэнди не успевает опомниться, как Честер приглашает их к себе.
— Я слышал, дом еще недостроен, — говорит Рэнди.
— Ты, наверное, читал статью в «Экономист», — отвечает Честер.
— Да.
— Если бы ты читал статью в «Нью-Йорк таймс», то знал бы, что статья в «Экономист» не соответствует истине. Я уже там живу.
— Ну, интересно посмотреть, — говорит Рэнди.
— Заметили, как хорошо заасфальтирована моя улица? — кисло спрашивает Честер полчаса спустя. Рэнди оставил битую «акуру» на гостевой стоянке перед домом Честера, а тот загнал свой двухместный открытый «дюзенберг» 1932 года в гараж, между «ламборджини» и каким-то странным транспортным средством вроде аэроплана, способным парить в воздухе на пропеллерах в кольцевых каналах.
— Если честно, нет, — говорит Рэнди, старясь не слишком пялиться на все вокруг. Даже мостовая под его ногами выложена мозаикой из фигурной плитки. — Помню, что она была широкая, ровная и без выбоин. Короче, хорошо заасфальтированная.
— Из-за него-то в первую очередь, — Честер кивает на свой дом, — и приняли ПОНОС.
— Что-что?
— Постановление о непомерно огромных сооружениях. Недовольные протащили его через городской совет. Всяким кардиохирургам и паразитам из трастовых фондов можно жить в больших красивых особняках, но Боже упаси, если какой-нибудь грязный компьютерщик вздумает построить себе дом и подгонит к нему несколько грузовиков с цементом.
— Тебя заставили заново асфальтировать улицу?
— Меня заставили заново асфальтировать половину их вонючего города, — говорит Честер. — Некоторые соседи ворчали, что мой дом портит здешний вид. Я решил, ладно, пусть подавятся.
Дом и впрямь больше всего похож на огромную погрузочно-разгрузочную станцию под стеклянной крышей. Честер машет рукой в сторону глинистого, почти голого спуска к озеру Вашингтон.
— Как видите, работы по ландшафтному дизайну еще не начались. Пока больше всего напоминает природную лабораторию по изучению эрозии.
— Я бы сказал, битву на Сомме, — замечает Рэнди.
— Неудачное сравнение, поскольку нет окопов. — Честер по-прежнему указывает на озеро. — Если посмотреть ближе к воде, можно увидеть полузасыпанные шпалы. Там мы прокладывали рельсы.
— Рельсы? — спрашивает Ами. Это ее первые слова с тех пор, как они проехали в главные ворота. По пути Рэнди сказал ей, что, будь у него по тысяче долларов на каждый десятичный порядок, отличающий их с Честером состояния, он, Рэнди, мог бы больше никогда не работать. Это было скорее умно, чем информативно, и Ами оказалась не готова к тому, что ей предстоит увидеть. У нее по-прежнему брови лезут на лоб.
— Для паровоза, — объясняет Честер. — Железнодорожной ветки поблизости нет, поэтому мы погрузили его на баржу и лебедкой втянули по рельсам в фойе.
Ами по-прежнему морщит лицо.
— Ами не читала статей, — объясняет Рэнди.
— Ой, простите! — говорит Честер. — Я увлекаюсь старинной техникой. Дом — музей мертвых механизмов. Суньте руки сюда.
Перед входом стоят в ряд четыре пьедестала высотой примерно до пояса, украшенные эмблемой «Новус Ордо Секлорум» — глазом и пирамидой. На крышке у каждого нанесен контур человеческой руки с выступами между пальцами. Рэнди прикладывает ладонь к контуру и чувствует, как выступы прокатываются в пазах, считывая и запоминая геометрию руки.
— Теперь дом вас знает, — говорит Честер, набирая их фамилии на водонепроницаемой клавиатуре. — Я дам вам определенный набор привилегий, предназначенный для моих личных гостей. Вы сможете проезжать в главные ворота, парковаться и гулять рядом, даже когда меня нет. Внутрь сможете войти, когда я дома, в противном случае он вас не впустит. Внутри вы вольны попасть в любое место, кроме нескольких комнат, где я храню корпоративные документы.
— У вас своя фирма? — робко спрашивает Ами.
— Нет. После того как Рэнди и Ави уехали из города, я бросил колледж и пошел в местную компанию, где и работаю до сих пор.
