Я не знала, что еще добавить. Помимо легкой тошноты и головокружения руки и ноги казались налитыми холодным свинцом. Казалось, стоит мне подняться со стула, и я упаду. Спасибо Гроу, он сделал это за меня: просто вздернул и поставил на носочки, обнимая за талию. Резкие нотки холодной мяты ударили в нос, приводя в себя. В последние несколько недель аромат его парфюма стал для меня активатором Люси. Наши драконы угомонились, и это позволяло спокойно выкладываться на репетициях. Если рядом с Гроу вообще может быть спокойно.
Пару мгновений мы молча смотрели друг на друга, а потом он меня отпустил. Мельком бросил взгляд на один из нарядов Люси, который мне предстояло надеть ближе к концу выступления: атласное голубое платье и перчатки. Собственно, это платье Люси надевает на свою первую презентацию, когда открывает выставку фотографий. На нее они приходят вместе со Стеном, который вот-вот станет ее мужем. Гроу смотрел отрешенно, но в этот момент я отчетливо осознала: сколько бы у тебя ни было постановок, каждый раз — как первый. Выходишь ли ты на сцену сам или выходят те, с кем ты репетировал, но это самый дикий, самый пьянящий и будоражащий момент.
Как будто ты стоишь на краю пропасти, делаешь шаг — и раскрываешь свое сердце.
Только публике в зале решать, упадешь ты или воспаришь к небесам.
Потому что сам ты делаешь все от тебя зависящее: горишь, сгораешь и возрождаешься из пепла.
Снова и снова.
— Пойдем? — Я протянула Гроу руку, и мы вместе вышли из гримерной.
Прошли по коридорам в сопровождении охраны, с этим условием пришлось смириться, и признаю, что смысла оно лишено не было. Остановились только перед выходом на сцену, где уже дожидались Инис, Мерхел, Хиггинс, Тарина и остальные.
— Аншлаг, — пробормотала рыженькая, сцепив руки.
Несмотря на положительные отзывы после генеральной репетиции, на распроданные билеты, сейчас просто застыли. От декораций и зрителей нас отделял только непрозрачный со стороны зала занавес, нам все было видно, и у меня перехватило дыхание.
Зал был забит до отказа.
Море людей, в котором я отыскала Лэм и Дрэйка. Хейда. Имери и Танни. Вэйлара и Карин в центральной ложе рядом с Аргастель и Энтаром.
И с ним.
Музыка хлынула в зал, и я шагнула на сцену — на крышу небоскреба, с которого начинается история Люси и… моя.
На меня устремились тысячи взглядов, под которыми страшно было не то что петь, даже дышать, но из них я выхватила один. Пристальный, жесткий и в то же время родной.
Мой голос ворвался в музыку, ударяя под своды зала.
Этот город… в скоплении огней.
Этот город был мечтою моей.
И сейчас я стою над ним,
Вдыхая новой жизни разноцветный дым!
Я пела для всех, кто сейчас смотрел на меня. Огонь струился по венам, и голос набирал силу, все больше приковывая внимание.
Однажды для вас я раскрою его.
Не блеск и не статус, его самого:
От самых высоких домов
До самых забытых дворов.
Каждый неба кусочек и каждый бульвар…
То, что рвется внутри и горит, как пожар…
Вы придете к нему вслед за мной
В тот город, что станет моею и вашей судьбой!
[4]
Дыхание рвалось из груди вместе с песней, и я пела. Пела о любви и мечте. Пела и улыбалась, горела Люси, глядя в замерший зал. Чувствуя, как легко тянется к ложе мой огонь. Как переплетаются наши огни даже через расстояние.
Зная, что, сколько бы ни прошло времени, что бы ни случилось, я буду петь.
Для всех и только для своего дракона.
Я буду петь для него, пока не иссякнет голос.
