Гудок — удар — вдох.
Щелчок.
— Привет.
Сложнее всего сказать первое слово, ну вот… я это сделала. Точнее, выдохнула быстро-быстро.
— Здравствуй, Леона.
От голоса — сильного, такого знакомого — все внутри перевернулось. Казалось, я не слышала его вечность, хотя на самом деле четыре дня. Четыре долгих дня. Все слова разом вылетели из головы, а может, и не было их там особо.
— Спасибо, — произнесла я. — За Танни. То есть…
— Не стоит. Я сделал то, что был должен.
— Не должен, — покачала головой, а потом неожиданно произнесла: — Рэйнар, что между нами происходит?
— А между нами что-то происходит, Леона? — донеслось из трубки. Холодное настолько, что даже снежинки на щеках казались теплыми по сравнению с его голосом. — Ты хотела свободы, ты ее получила. На этом все.
Снег продолжал падать, хотя мне показалось, что он замер.
— Все? — уточнила я.
Просто не знала, что еще спросить или сказать.
— Все. Ты хотела еще о чем-то поговорить?
Хотела.
О поединке, хотя и не представляла как.
— Нет.
— В таком случае доброй ночи.
Снег пошел снова. А я посмотрела на погасший дисплей и сунула телефон в карман.
Марр подлетел ко мне с разбега, взметнул фонтанчики снега, шмякнул лапу на ногу, а я посмотрела сквозь деревья. Туда, где над черной гладью залива метель растянула бьющееся на ветру кружево. В сгущающейся белой пелене огонь Лаувайс полыхал все сильнее.
Четыре дня.
Четыре похожих на вечность дня назад мы расстались на побережье в Зингсприде.
Расстались.
Дикое, страшное слово.
Хейд был прав, музыка не прощает равнодушия. Так же как горящий внутри меня огонь. И я обязательно буду гореть, буду несмотря ни на что. Когда пойму, что это больше не сведет меня с ума.
А пока Люси будет гореть за двоих.
ГЛАВА 8
— А самое паршивое, — заявила я, глядя на коленки Лэм, — что я до сих пор думаю об этом поединке.
Если долго лежать, запрокинув голову, перед глазами начинают плавать звездочки, а комната кажется перевернутой. Не только комната, подруга и Марр торчали рядом с моей кроватью вверх ногами. Ладно, вверх ногами была Лэм, а Марр был вверх спиной, примагниченный к полу.
— Можешь думать о нем сколько угодно. Дай только крем заберу.
— Нет!
Я сцапала пластиковое ведро с замороженным кремом (где осталось чуть меньше половины) и прижала к груди.
— Горло застудишь, — свирепо сказала Лэм.
— Нечестный прием, — вздохнула и отставила крем на пол, из-за чего Марр тут же вскинул голову. Не успел, подруга подхватила ведро и щелкнула крышкой раньше, чем виар опомнился.
— С тобой честные не работают. Последние несколько часов я думаю о том, что распорядительницей на моей свадьбе будет унылое одноклеточное.
— Многоклеточное, — поправила я. — Кстати, по поводу свадьбы. Разрешение на проведение церемонии получено. Ресторан подтвердил бронь, осталось оплатить полностью, и он ваш. Отель тоже забронирован, список гостей переслала в агентство с твоими комментариями. Схему, кто и с кем будет сидеть, они сделают в течение недели. А, вот еще. Программа тоже скоро будет готова, с ведущим встречаемся в следующие выходные. Доверишь мне, или вы с Дрэйком хотите сами с ним пообщаться?
Лэм покачала головой:
— Не переводи тему. Ни один правящий этого не стоит.
— Стоит, — сказала я.
Именно этот стоит.
— Лапонька, это ненормально.
— Что именно?
— Ты не можешь весь день провести в спальне, лежа в пижаме с голубыми дракончиками.
— Не весь. Сейчас еще только пять вечера, и вообще у меня сегодня выходной. Что хочу, то и не делаю.
— Я заметила. — Лэм присела на кровать, из-за чего ее коленки оказались прямо на уровне моего лица.
Если голову повернуть, но голова была тяжелая. Мне вообще гораздо больше нравилось смотреть в потолок, так слезы не вытекали. С вечера среды они были на низком старте, грозя обрушиться ливнем в самый неподходящий момент. Например, когда Люси светится от счастья. Ну ладно, дело не в слезах. На самом деле мне просто хотелось лежать на кровати, ничего не делать и смотреть в потолок. Еще замороженного крема, и чтобы меня не трогали.
В конце недели юрист Аррингсхана прислал мне договор, но я в него так и не заглянула, просто не могла себя заставить. День проходил на сцене, где я выкладывалась, чтобы вечером просто рухнуть в постель, а если не спалось, учила партию Люси. Окна в спальне запечатала жалюзи, а к визору вообще не приближалась. К счастью, шумиха по поводу Зингсприда немного поутихла, поэтому количество писем и звонков медленно, но верно стремилось к нулю.
— Леона!
Лэм рыкнула так, что Марр подскочил на все четыре лапы. Пожалуй, при наличии соответствующей «родословной» ее можно было назначить командиром взвода вальцгардов, но по «родословной» Лэм не проходила.
— А?
— Поднимайся, выведем тебя в люди.
— Отказаться можно? — спросила с надеждой.
— Нет.
Почему я так и подумала?
В душе проторчала с полчаса, а когда вернулась, на кровати уже лежали джинсы и кофточка с v-образным вырезом. Пришлось переодеваться, причесываться и все такое. Из зеркала на меня смотрела очень бледная блондинка с большими глазами. Похоже, Лэм тоже так решила, потому что пинком развернула мое кресло и взялась за макияж. В итоге блондинка стала немножко поярче с оттененными уголками глаз, хорошо прокрашенными ресницами и вечерней алой помадой.
Алой, как цвет его пламени.
— Так уже лучше, — заявила подруга, критически оглядев дело рук своих. — Кстати!
Лэм достала из кармана ключи и положила на покрывало.
— Возвращаю.
Дубликат, который ей передавал Валентен, чтобы присматривать за Марром. После того, как я умудрилась посеять ключи неизвестно где, сразу сделала для себя и запасные.
Еще раз посмотрелась в зеркало и поднялась.
Наш флайс вписался в поток на пределе разрешенной скорости, но я даже не пошевелилась.
— Знаешь какой-нибудь хороший бар, где и посидеть, и потанцевать можно? — спросила Лэм, перестраиваясь на нужную полосу и мигая огнями пропустившему нас грузовому флайсу. — Тот, в котором мы тусили вчетвером, недавно закрылся.
— С чего бы? — удивилась я.
— Не представляю. Кажется, у них ребрендинг намечается. Так что?
