— Даже на две, эсса Ладэ. Я останусь здесь, пока не приедет местр Халлоран.
Мне как-то резко стало нечем дышать.
— Как вы вообще здесь оказались?
— Камеры, — пояснил Гроу. — Он сидел вместе с охранниками и видел все, что с тобой происходит.
— Оставьте нас, — с нажимом повторила я. — Или когда приедет местр Халлоран, я сообщу ему, что, пока меня душили в коридоре, вы сидели перед экранами слежения.
— Вас никто не душил. — Лицо вальцгарда слегка вытянулось.
— Ну это детали. — Я приподняла руки, где на запястьях после захвата Юммера остались следы. — Вы ведь наверняка должны были ходить за мной по пятам, но решили, что можно обойтись камерами?
Вообще-то я била наугад, но вальцгард посмотрел на меня так, словно не прочь был размазать по кушетке.
— Пять минут, — напомнила я.
Он обошел нас так резко, что порыв воздуха швырнул на лицо выбившуюся из хвоста прядь. Которую Гроу не преминул убрать, легко коснувшись пальцами моего виска. Удивительно, но это прикосновение больше не вызывало ни жара, ни желания отпрянуть, ни прижаться. Драконица предупредила, дракон понял. А я, кажется, поняла этот сквозной взгляд, которым он меня наградил, — гораздо более глубокий, чем может показаться. Слишком много всего в нем был намешано.
— Я собирался предложить тебе стать моей парой, Ладэ. — Он прислонился к спинке кушетки, теперь я могла видеть только плечи и напряженную спину. — Все выходные об этом думал. О том, что окончательно помешался на тебе.
— Где ты учился петь? — спросила тихо.
Моя драконица приняла мой выбор. Но это не отменяло того, как все внутри содрогалось от бьющего в зал голоса Гроу. В зал, в самое сердце и выше — в небо. Он пел не как любитель, не как Юммер и даже не как Кромах партию Регхарда. Он пел так, что мне хотелось плакать.
И жить.
— Частные уроки вокала. Преподаватель подписал договор о неразглашении, так что я с удовольствием выл сам для себя, когда никто не слышит. Или на частных вечеринках, когда надирался, но там все бывают в таком состоянии, что вряд ли могут вспомнить не то что песни, но даже с кем переспали.
— Но почему ты никогда…
— Потому что не было тебя.
Что ж, наверное, нам стоило встретиться хотя бы ради этого.
— Ты правда выйдешь на сцену? — спросила я. — Раскроешь свое лицо?
— Давно было пора это сделать.
— А как же твой отец?
— Меня мало беспокоит мнение того, кто пытался меня задушить.
Он повернулся и оказался прямо надо мной.
— Ты будешь только моей Люси, Ладэ.
Я хотела ответить, но не успела; дверь распахнулась, и в кабинет шагнул Рэйнар.
Вы издеваетесь, да?
Гроу оттолкнулся от кушетки обманчиво легко, на первый взгляд просто убрал руку. Хотя это больше напоминало движение подобравшегося зверя, и сгустившееся напряжение я ощутила всей кожей. По телу прошла волна ярости, от которой все волоски на теле встали дыбом, взгляд Рэйнара стремительно темнел.
— Пошел вон, — коротко бросил он, шагнув к нам.
— У себя в Лаувайс будешь командовать. — Гроу ногой подтянул стул на колесиках и оперся на спинку. — С высоты драконьего помета и власти, данной тебе городом Мэйстоном и папочкой.
— В отличие от тебя я не привык бежать от ответственности, Гранхарсен.
— В отличие от меня ты даже врезать за свою женщину не можешь.
— Желаешь проверить? — холодно, ну очень холодно поинтересовался Рэйнар.
— С удовольствием. Давно не возил физиономией по ковру никого настолько высокопосаженного.
— Здесь нет. Ковра.
— Какая жалость. Но плитка тоже сойдет.
Алое пламя полыхнуло мгновенно, в лицо мне ударил сильный знойный порыв, напоминающий ветер в пустыне. Стул вылетел из захвата Гроу, ударился о стену, и его глаза захлестнула сумасшедшая зелень, взрезанная вертикальными зрачками. В кабинете ощутимо потеплело градусов так на десять.
— Э… можно вас на минуточку? — Я вскинула руку.
— Не сейчас.
— Нет.
Ответ прозвучал одновременно, один — от Рэйнара, другой от Гроу. Напряжение закручивалось между ними в тугие вихри в прямом смысле, потому что даже воздух сгустился и пошел едва уловимой рябью. Стены шкафчика с лекарствами задрожали, графин с водой на столе тоже.
— Вышли оба.
Кажется, это правда сказала я. По крайней мере, голос точно принадлежал мне, а вот что за существо в меня вселилось, понять было сложно. Именно оно толкнуло в спину, заставляя расправить плечи и сесть на кушетке. Видеть себя я сейчас не могла, но подозревала, что льда в голосе и глазах хватило на весь Ферверн. И даже Аронгаре чуть-чуть досталось, потому что, казалось, в кабинете снова можно было нормально дышать.
— Мне только что было плохо. Очень плохо, но я понимаю, что вам жизненно важно выяснить, кто из вас круче. Поэтому можете возить друг друга чем угодно, где угодно и по чему угодно. Только не здесь.
Рэйнар медленно перевел тяжелый взгляд на меня. Странно, но даже под ним было легче, чем несколько мгновений назад, когда они смотрели друг на друга. Я чувствовала, как усмиряется пламя изначальных стихий, продолжая смотреть ему в глаза.
— Благодарю, — сказала я и откинулась на спинку кушетки.
— Жду тебя завтра на репетиции. — Гроу махнул рукой и направился к двери. — Выспавшуюся и отдохнувшую. Сунешься на сцену сегодня — уволю.
Он не остановился и не обернулся, просто вышел, и только тогда Рэйнар шагнул ко мне. На этот раз голос его прозвучал глухо:
— Прости. Я не должен был.
— Не должен. Вот именно. — Мой дрогнул, но я усилием воли вернула его в прежнее состояние, которое помогло продержаться в самом начале. Если тогда помогло, значит, и сейчас сработает. — Не должен был, Рэйнар. Дороже тебя у меня нет никого. Ты мое дыхание и моя жизнь. Когда мы расстаемся, я закрываю глаза и представляю тебя. Я пою для тебя, я не хочу больше представлять, каково это — без тебя. Но там… — Я указала на дверь. — Люди, которые в меня верят. Люди, у которых скоро премьера. И для многих из них она станет прорывом. Там часть моей жизни. Очень важная часть, и если ее убрать, останусь… я, но уже не та, которую ты когда-то знал.
Удивительно, но, несмотря на бушующие внутри эмоции, мне до сих пор удавалось говорить спокойно. Настолько, что я сама поражалась себе.
— Вчера я собиралась уйти, — сказала тихо. — Уже решила. Предупредила Танни о переезде в Скай Стрим и хотела поговорить с тобой сразу после того, как уволюсь. Но сегодня посмотрела им в глаза и поняла, что не могу бросить их, не могу разрушить все, что мы создали вместе. Скажи, эта постановка действительно может тебе помешать? Действительно…
