На последнем слове голос все-таки сорвался, а на глаза навернулись слезы. Впрочем, и голос, и слезы я сдержала и отвернулась. На миг. Чтобы скрыть то, что уже давно стало явным. Без слов.
— Может повредить твоей репутации? — твердо закончила я, проглотив ком в горле.
И посмотрела на Рэйнара, ожидая ответа.
Слов не последовало: вместо них меня просто обняли, зарывшись лицом в волосы. Так крепко, что я не могла даже вздохнуть.
— Пламя мое, — выдохнул он. Скользнув горячим дыханием по шее, отчего кожа сразу покрылась мурашками. — Я схожу с ума, когда вижу тебя рядом с другими мужчинами. Ничего не могу с собой поделать, Леона, это выше моих сил.
— Мне не нужны другие, Рэйнар, — сказала тихо. — Только ты. Я твоя, насколько это вообще возможно. Твоя… наверное, с той самой минуты, когда впервые увидела тебя. Просто я так отчаянно этому сопротивлялась, так отчаянно бежала от этого чувства, что даже моя звериная суть не верила в то, что у нас что-то получится.
— А теперь поверила? — глухо спросил он.
Я слабо улыбнулась и все-таки подняла голову.
— Ты разве не чувствуешь?
Замерла, прислушиваясь к уютному чувству близости, и… с головой окунулась в странный, исходящий от дракона холод. Холод, эхом отозвавшийся во мне.
— Рэйнар, — прошептала взволнованно. — Что случилось?
Он помолчал (не выпуская меня из объятий), но потом все-таки произнес:
— Совет вынес решение о пожизненной таэрран. Для тебя.
У меня пропал голос.
И не только голос, пропало вообще все, включая даже мысли, — на время. Я обхватила себя руками и уставилась в одну точку. Сердце внутри диковато подпрыгивало, в такт рвано выскакивающему по кусочкам осознанию.
Пожизненная таэрран.
Огонь, запертый навсегда.
Никогда больше не почувствовать струящееся сквозь пальцы тепло, не отправить призыв, не услышать отзывающегося на него зверя — могущественного и первозданного, как пламя, как огненное сердце Аронгары, как наш мир.
— Когда? — хрипло выдохнула я.
— Не важно.
— Не важно?
— Я этого не допущу.
Было что-то такое в его голосе, а может быть, в его взгляде — хищное, настолько звериное, даже жестокое, что я вдруг отчетливо поняла: не допустит. Любого сожжет, кто попытается ко мне подойти, причем не уверена, что не в прямом смысле этого слова. Холод, который я почувствовала минутой раньше, предназначался не мне. Им. Всем, кто принял такое решение.
— Рэйнар. — Я коснулась его окаменевшей руки. — Ты хочешь оспорить решение Совета?
— Нет. — Он сжал мои пальцы. — Все, что мне нужно — использовать право последнего слова.
— Право последнего слова?
— Последнее слово правящего, на чьей территории все произошло. Отказываясь принять решение Совета, я беру ответственность за последствия на себя.
— То есть как?
— Случись ситуации с Лодингерами перерасти в серьезный конфликт между иртханами и людьми, таэрран буду носить я.
Мне резко стало нечем дышать.
— Но ты же не сможешь управлять городом.
— До этого не дойдет.
Ноздри его едва уловимо шевельнулись, я же в очередной раз лишилась дара речи.
— Нужно было размазать Лодингера до того, как все это началось. Но уничтожить его тогда можно было только через твою сестру, Леона. Вытряхнуть, вывернуть всю ее жизнь наизнанку, включая то, что Лодингер с ней сделал. Когда мы говорили с Танни в Зингсприде, она держалась отлично, но глаза не спрячешь. И то, что я увидел в них, меня остановило.
Внутри заворочался холод, точь-в-точь такой же, как исходил от него, только на этот раз он принадлежал мне. До сих пор не укладывалось в голове, что это происходит со мной. С нами.
— Когда только успели? — резко поинтересовалась я и пояснила: — Совет.
— Совещание собирали экстренно, — произнес он. — Вчера состоялась видеоконференция.
Вспомнились слова Шахррейна о том, что это — ответственность всех иртханов, и в груди похолодело еще на несколько градусов.
— Стоунвилл постарался?
— Аррингсхан.
Че-го?
— Он внес предложение запереть твой огонь. — Рэйнар говорил жестко, не глядя на меня. — Чтобы люди знали о том, что они защищены. Знали, что иртханы не допустят подобного произвола.
— Из-за того, что случилось с Миком?
— Из-за того, что случилось в школе. Они не ставят под сомнение факт, что Мик сошел с ума по другой причине. Аррингсхан хочет показать всему миру, что мы не злоупотребляем властью. Поддержали его почти единогласно, мы с Эрраном остались в меньшинстве.
Эрран… кажется, тот правящий, который провожал нас с Аргастель в ложу. Эта мысль задержалась ненадолго. Я не могла поверить в то, что местр Аррингсхан, который говорил мне о силе духа и о том, что сестре со мной так повезло, поднял этот вопрос. Пазл не складывался, но главным сейчас было даже не это.
Главным был Рэйнар. И только Рэйнар.
— Надень таэрран, — сказала, глядя ему в глаза. — Прямо сейчас.
— Нет.
Я резко села на кушетке.
— Ты разве не понимаешь, что именно этого они и добиваются? Чтобы ты подставился из-за меня.
Неожиданно он улыбнулся:
— Понимаю.
— Но я этого не хочу!
— Я сейчас одного не пойму, Леона, — неожиданно серьезно сказал он. — Ты правда думаешь, что я могу это сделать? Лишить тебя пламени?
— Можешь. И сделаешь. Как правитель, ты обязан это сделать. Или ты хочешь подарить город Шахррейну с Ирргалией? За что ты так с мэйстонцами?
Попыталась улыбнуться, но мешали подступающие слезы, которые я старательно сдерживала.
— Так… — Рэйнар подтянул меня к себе, устроив между коленями. — Похоже, кто-то здесь сомневается, что я смогу во всем разобраться.
— Ни на минуту не сомневаюсь, — ответила серьезно. — Но ты все равно идешь против Совета. Против местра Аррингсхана. Вряд ли им это понравится.
— Это я как-нибудь переживу. — Он усмехнулся. — Главное, что мы будем вместе.
Вот теперь слезы все-таки навернулись на глаза.
— Ты знаешь, что местр Аррингсхан хотел предложить твою кандидатуру на пост Председателя? — использовала последний аргумент.
— Неужели? — Рэйнар был удивлен.
— Он говорил, что хочет рекомендовать твою кандидатуру в противовес Стоунвиллу.
— Ты веришь всему, что тебе говорят, Леона?
Я почему-то почувствовала себя маленькой и глупой.
