Десять. Двадцать. Тридцать. Сорок…
По мере того как огни становились ближе, сердце колотилось все быстрее.
Скорее почувствовала, чем осознала проплывающий подо мной «Драконий Круг» — широкое темное пятно между скал. Сразу за ним раскинулась бескрайняя пустошь, посреди которой возвышалась гора. Высоченная, едва ли уступающая «Драконьему шипу», окруженная зубцами гор поменьше, а на них… На них сидели драконы.
Я никогда не видела столько драконов вместе, даже в кино.
Они оплетали скалы, цепляясь когтями за отвесные выступы, сидели на вершинах, распластались у подножия. Чувство было такое, что вся жизнь Мэйстонской пустоши собралась здесь. Возможно, так оно и было, и это было прекрасно. И жутко.
Пылающие руки похолодели, я цеплялась за свой огонь, стараясь не думать о том, что случится… Если я сделаю что-то не так.
Сердце билось еле слышно, а может быть, пропускало удары. Особенно когда в сполохах огней я различила один. Самый яростный, самый сильный, но уже гораздо более далекий, чем там — на границе пустоши. Нить сознания Рэйнара рвалась, и нить, связывающая нас, тоже. Едва я об этом подумала, как драконы начали поворачиваться. Один за другим огненные взгляды будто готовы были расплавить флайс. От бесчисленных, устремленных в мою сторону глаз дыхание прерывалось, а потом я заметила его.
Сплавленный воедино с вершиной, пронзающей небо, он сидел на самом краю.
Приглушенное рычание заставило желудок подскочить к горлу, но я только подвинула пальцами уровень скорости.
Рычание стало громче, теперь оно эхом неслось над пустошами, один из драконов взметнулся в воздух и пролетел совсем рядом, предупреждающе рассек хвостом воздух. За ним второй, третий, четвертый. Ярость ударила в сознание, предостерегая.
— Пожалуйста, — прошептала я. Скорее сердцем и огнем, чем губами. — Пожалуйста, позвольте мне с ним поговорить.
Я обращалась ни к кому и ко всем, но они услышали. Рычание стало тише, а два дракона просто парили возле флайса, заставляя сердце прыгать, как мячик.
Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз.
Медленно подвела машину к самой высокой точке и заглушила мотор. На более-менее устойчивом выступе, на котором обманчиво спокойной горой возвышался еще один зверь. Огненный взгляд говорил: «Уходи, мы не хотим тебя видеть», — но дверца уже пошла вверх. Я шагнула в дикий, обжигающий холод под перекрестье звериных взглядов.
Все, что мне сейчас оставалось, — идти на сумасшедшей высоте между ними, позволяя огню в груди разгораться все ярче, каждую секунду ожидая удара лапой или хвостом. Чей-то огненный выдох — и на меня словно разом обрушилась Зингспридская жара. Я не остановилась.
«Рэйнар».
Я звала сердцем. Огнем. Любовью, которая билась во мне, помогая переставлять ватные ноги.
«Рэйнар!»
Дыхание драконов, жар от их тел чуть согревали воздух. Мощные когтистые лапы и сверкающая чешуя. Они следили за мной — кто-то поворачивал головы, кто-то провожал взглядом, но он сидел неподвижно. Замерший, слившийся со скалой, как ее продолжение.
«Рэйнар, пожалуйста! Вернись ко мне!»
Он медленно повернулся. Мощные когти, каждый размером с мою ногу, вспороли камень, оставляя на нем глубокие борозды. Рычание, разорвавшее тишину, отозвалось силой в моей груди. Я дернулась, на миг теряя себя, теряя последнюю связь с этим миром. Пламя взметнулось сквозь меня, и драконы начали срываться с мест один за другим. Они уходили ввысь, направляясь в непроглядную глубь пустошей, куда, казалось, не добирается даже лунный свет.
Он расправил крылья, и я поняла, что он тоже уходит.
Уходит вместе с ними, оставляя мир людей в прошлом.
«Ты сводишь меня с ума, Леона. Ты. Твой голос. Твое пение. Твой сумасшедший огонь, силу которого ты даже представить себе не можешь».
Голос дрогнул, слабый без распевки, но я не позволила ему сесть.
Но зачем эта жизнь,
Если в ней не могу я дыханьем коснуться
Твоих глаз, твоих щек,
Твоих губ, твоих рук…
И с тобою заснуть, и с тобою проснуться.
Крылья с силой вспороли воздух, но я шагнула ближе к нему. Выдыхая новые слова, себя и все свои чувства в набирающий силу голос.
Если я не смогу
Каждый вздох, каждый взгляд
Твой ловить и кричать о любви, что меня обжигает!
Ты сказал, что любовь, что любовь — это яд,
Но она все преграды вокруг разрушает.
Так скажи мне, зачем
Этот мир без тебя.
Этот мир, где дыханье прервется…
Где живу, не любя,
Где теряю себя,
Где сгораю в лучах твоего беспощадного солнца.
Закрыла глаза, рванулась огнем к огню. Не просто к огню — к умопомрачительному, бушующему алому пламени.
Так скажи мне, зачем
Ты уходишь сейчас.
У каких берегов ты найдешь свое счастье?
Потому что, родной, если веришь ты в нас,
Если веришь ты в нас хоть отчасти…
Протяни руку мне,
Протяни и скажи
Все, что чувствуешь ты в ритме сердца…
Ну а если же все… это все миражи,
То закрой за собой навсегда эту хрупкую дверцу.
Только мир без тебя
Мне не нужен, поверь.
И ты сам это чувствуешь, знаешь…
Потому что теперь… Потому что теперь
Без меня точно так же сгораешь!
Этот мир без тебя…
Мне не нужен, поверь!
Последнее я выдохнула на пределе сил.
Крылья сомкнулись, дракон смотрел на меня. Дракон, не Рэйнар, он смотрел пристально, неподвижно, через разрез кожистых век. Словно пытаясь понять, что мне от него нужно.
Струйки дыхания согрели лицо и отбросили назад волосы.
Я всхлипнула, отказываясь верить в то, что все было напрасно. Вздохнула, понимая, что ноги меня не держат, что сейчас я упаду, а он просто уйдет к остальным, и в этот момент в грудь плеснуло дикое пламя. Наши огни схлестнулись и взмыли в небо, на моих глазах чешуя начала раскаляться, словно этот огонь ворвался в каждую пластинку. Алое мерцание рассыпалось в ночь, окутывая нас тысячами искр, крылья дернулись, а вырвавшийся с дыханием рык был очень похож на хриплый человеческий стон.
В тот момент, когда я это осознала, дракон через силу повернул голову.
Я повернулась за ним и успела увидеть Норгхара за лобовым стеклом военного флайса. Орудие выплюнуло огонь, ударивший в Рэйнара, и тогда я закричала, срывая голос в хруст крошащегося камня, вслед рухнувшему вниз дракону. Вниз, прямо на ощерившиеся вершины низких гор.
