Полыхнул подергивающийся дымкой алый взгляд вместе с раздирающей тело болью. Гаснущее пламя взметнулось с новой силой, и мир раскололся в ослепительной вспышке. Последней осознанной стала мысль о мельтешащей вдалеке веренице флайсов, а потом я упала в огонь, хлестнувший сквозь меня. Тело прошила страшная судорога. Во мне словно разом лопнули все кости, ломаясь, выворачиваясь, изменяя меня в первородном пламени. Которое я выдохнула вместо крика с рычанием, озаряя пустошь. За спиной раскинулись крылья, и я перестала существовать. Был только Рэйнар, падающий вниз, и я — та, что могла его спасти.
Секунда, которую мое сердце не билось, закончилась.
И я просто шагнула с обрыва. За ним.
Падать было не страшно, потому что я не падала, а летела. Пикировала, вспарывая воздух собой, рывок за рывком, пока когти не сомкнулись на скользкой чешуе моего дракона. Тяжесть дернула вниз на лезвия гор, но я рванулась ввысь. Преодолевая сопротивление воздуха, уворачиваясь от смертоносного луча, ударившего совсем рядом. Метнулась к земле, осторожно отпустила бесценную ношу, а потом — до предела наверх.
С силой врезаясь в металлический корпус когтями, отбрасывая в сторону на скалы и выдыхая вслед огненную боль и ярость, превращая угрозу в горящий шар. Флайс ударился о камни, вспышка ослепила, под оглушительный грохот взрыва посыпались обломки.
А я полетела вниз, возвращаясь к Рэйнару. Тяжело рухнула в пыль, уткнувшись носом в бок, сходя с ума от запаха крови. И от чего-то еще, что я понять не могла. Воздух раскалился, ночь перестала быть ночью и мерцала, окутывая нас странным горячим облаком. Искрящимся облаком пламени, стремительно теряющим силу. Пламени, из которого уходила жизнь.
Грудь горела от сдвоенной боли, и даже огненное дыхание не могло ее унять.
Шипение влаги на раскаленной чешуе.
Я заплакала. Или закричала.
Ответом мне были крики со всех сторон, крики остальных — они возвращались. Я чувствовала стремительно приближающиеся огни — сильные, родные с одной стороны. И чужие, холодные — с другой. Они застыли чуть поодаль и двигались к нам, но значительно медленнее.
Мелкие. Бесполезные. Жестокие.
Плач перешел в рычание, я раскинула крылья, закрывая его собой.
Легкие раскрывались новой мощью набирающего силу огня.
— Леона.
Мощный голос заставил раздраженно дернуть головой. Он кого-то звал, но мне было все равно, хвост вспорол землю в двух шагах от застывшего напротив огня. Действительно сильного. И он тоже замер, дальше не двинулся, только повторил. Медленно, низко:
— Леона. Ему нужна помощь. Позволь нам ему помочь.
Странное чувство, странное сочетание звуков. Оно ни о чем мне не говорило, только раздражало еще больше. Особенно исходящее от огня тепло и ощущение доверия к тому, кто пришел с той стороны — жестокости и крови. Хлопанье крыльев и крики, остальные парили над нами, тени метались по кругу.
Дрожащий слабеющий огонь за спиной заставил жалобно вскрикнуть. Я обернулась, но его не увидела. Только другого, непонятного, в камнях и пыли. Растерянно ткнулась носом в лежавшего на земле, втянула воздух.
Почему на нем его запах? Почему от него исходит его огонь?
— Леона! Посмотри на меня.
— Вэйлар, это бесполезно.
Резкий, рокочущий голос. Холодный.
Угроза.
Я обернулась и зарычала, и остальные присоединились ко мне.
— Артомелла, Аррингсхан. Мне нужна Артомелла.
— Ты рехнулся?
— Мне нужна Артомелла в исполнении Шайны Анж. Найдите запись. Срочно. По спутнику передайте!
Слишком много суеты. Слишком много непонятного.
Клубок чувств в этих огнях-голосах был такой запутанный, что я с трудом могла справиться с их многоцветьем. Тепло и уверенность. Холод и ярость. Снова тепло… Примирение. Холод, холод, холод. Слишком много угрозы и враждебности. Я выдохнула огонь — пока еще в воздух, и шагнула вперед, угрожающе распластав крылья. К сильному огню, по-прежнему стоявшему рядом.
Уходите! Убирайтесь! Вы несете только зло и несчастье.
Наша общая скорбь кружила над пустошью, но даже она не могла унять боль.
Рвущая сердце боль не давала покоя. Я не могла ему помочь. Не смогла защитить, и теперь он уходит.
Прочь от меня.
От всех нас.
— Леона. Слушай.
Огонь пригнулся к земле, а потом в пыли вспыхнула искра.
Он отступил, и сквозь искру плеснул голос.
Крик или плач. Зов, которому было невозможно противиться. Он уводил за собой, притягивал, заставлял забыть об опасности.
Голос…
Зовущий. Родной.
Мой голос плачет в небе… а сердце рвется болью
Последние минуты… и мир, покрытый смолью.
Я рыкнула и испуганно попятилась. Слишком много чувств будил этот голос.
Года, что время сплавит… растянутся в мгновенья.
Люби и будь любимым… а я прошу прощенья…
За то, что в этом мире… тебя я оставляю…
Перед глазами потемнело, стало нечем дышать. Я забила хвостом, пригнулась к земле, но слова уже хлынули в сознание потоком.
Слова? Которые я понимала?
Тот же голос, зовущий за собой, только песня была другая.
Спит давно город наш,
Только мы и не спим.
Пусть пока двое нас,
Но мы с тобой не грустим.
Скоро год, как вместе мы
Будем с тобой, родная.
Лучший год в жизни моей,
Это я точно знаю.
Гаснет свет в окнах дома,
Который из нашего виден…
Спи спокойно, мой огонек,
Никто тебя не обидит.
Быстро промчится время, и мы
Сможем позвать друзей…
Самых лучших на день рожденья
К маленькой дочке моей.
Тело горело огнем, словно я упала в костер, но еще сильнее пылало сердце. Вокруг полыхала рыжая дымка, слезы впитывались в раскаленный воздух и с шипением таяли, я кричала в голос насколько хватало сил. Кричала так, что не хватало дыхания, падая из огня в холод. В дикий, леденящий холод, в холод и темноту. Которые неожиданно отступили от прикосновения чего-то к пылающей коже, с губ сорвался болезненный стон.
— Тихо, тихо, — раздался чей-то голос совсем рядом. — Тихо. Все будет хорошо.
Порыв ветра скользнул по щекам колючей ладонью, я с трудом раскрыла глаза, в которые словно жидкого пламени плеснули.
Вэйлар осторожно прижимал меня к себе, закутав в свое пальто, и куда-то нес.
