Летописец Беда Достопочтенный (ум. 735) называет Гуннами Балтийских Славян, именно тех, которые жили подле Датчан и Саксов, то есть Вагиров. Его показания об этих Гуннах относятся к концу VII века. Так называют Балтийских Славян и другие писатели, Саксонские, Датские, Скандинавские. Иные именуют Гуннов Сарматами. Все это открывает новую связь Киевских Уннов со своими родичами Гуннами Балтийскими. Невольно рождается предположение, не были ли и тогда уже призваны на помощь Балтийские Варяги. Не означает ли имя Унн в греческой форме тех Ванов, которых область прозывалась Ваннома, Ваниана у Плиния, Вантаиб (быть может, Вантеб, как наши Витеб, Дулеб, Сереб и пр.) у Павла Дьякона, и которые иначе назывались Венетами, Виндами, Веннами, даже Унинадами и т. д. и жили с давних времен по Балтийскому Поморью. Олатыненное имя Гунды перешло к писателям уже от Греков, а Греки свое Унны получили не иначе, как от Готов и, по всему вероятью, в форме Ванов. Прокопий обозначает Славянское племя тремя именами: Гунны, Славяне, Анты. Иорнанд точно так же употребляет три имени, но вместо Гуннов пишет: Венеты, Анты, Славяне. Таким образом, звучит ли в имени Уннов имя Кыева, или имя Ванов – это будет все равно. И в том и в другом случае Унны должны обозначать северное Славянство, и туземное, и призванное на помощь с Балтийского моря. Вот причина и объяснение, почему Аттила жил вблизи области Ванов и держал всегда крепкую дружбу с Вандальским королем Гезерихом. Оба они были чистые Славяне и водили в своих полках истое Славянство.
«Невиданный, неслыханный, диковинный, чудовищный народ, страшилище всех народов»,– все это речи Готов, которые, прибежав к Дунаю в числе двухсот тысяч человек, самых способных к войне, и с рыданием и воплем, как пишет Евнапий, простирая руки, прося Римлян о дозволении переправиться на другой берег, конечно, не могли же рассказывать, что их прогнали, не только обыкновенные люди, но свои же подвластные люди, например, Роксоланы. Сколько велика была мера позора и принижения для храбрых людей, настолько выросла и чудовищность их врага, разумеется, и невиданного и неслыханного, и происходившего от ведьм и чертей. Так Готы прославили Уннов не только во всей Европе, но и во всей истории и успели вселить свои басни об Уннах в самые ученейшие сочинения даже и нашего времени.
Этот калмыцкий, монгольский, урало-чудский вихрь, ураган, потоп, беспримерное в истории нашествие, все это было ничто иное как самое простое и обыкновенное дело. Это было простое движение восточного Славянства против наступавшего Германства в лице Готов, завладевших было старинными жилищами Славян-Тиверцов, древних Тиригетов на Днестре, а потом Уличей на Буге и Днепре, носивших в то время имя Кутургуров, Котциагиров, Аульдиагров и т. под., отчего, быть может, и сами Готы прозвались Тервиягами, западные, и Грутунгами, восточные, или Остроготы.
Если действительно в Киеве собралась дружина Северного, Балтийского или Русского Славянства, подобно тому, как спустя 500 лет она собралась при Олеге, то ее сила, как и в начале нашей истории, развилась и распространилась не в тот год, когда было отнято владычество у Эрманарика и когда были прогнаны западные Готы из земли Тиверцов. Мы видим большую постепенность в развитии этой силы, что вполне зависело от крепости союза родственных племен, а главное от талантов руководителей и от хорошего умного нрава и обычая самой дружины. Князь Валамир, первоначальный вождь Уннов, повел дела с достойною твердостью и большим уменьем почковаться обстоятельствами. Разделивши силу Готов, он с восточными Готами, по крайней мере, с теми, которые ему покорились, остался другом и вместе ходил опустошать Византийские земли. Точно так, как и Олег не тотчас, а собравшись с силами, пригрозил Константинополю и вырвал у него необходимый для русской торговли договор. Сила Уннов возрастала столько же времени, как и сила Руссов в X веке. Потребовалось около 70 лет, т. е. два поколения, чтобы явился на Руси Святослав или в среде Уннов – Аттила.
История Уннского князя Валамира известна больше всего военными вспоможениями, какие он делал Феодосию в войне с Максимом в 388 г. и Руфину против Аркадия в 395 г., когда они ходили на восток и опустошили страну до Антиохии.
В 401 г. Уннский воевода Улд (Волд) точно также помогает Аркадию против Готов. В 405 г. Аркадии заключает с ним союз и снова берет Уннов в римскую службу. Но в 408 г. Улд ходил опустошать Мизию и Фракию и приходил вдобавок вместе со сивирами. Предложенный мир не был им принят, а между его полками произошла какая-то смута, так что и сам он с позором побежал обратно за Дунай.
После Улда-Влада над Уннами царствовал Донат, к которому в 412 г. плавал через море послом историк Олимпиодор. Донат, следовательно, жил еще где-либо в Приднепровье.
После Доната царствовал Руг, Рог (Роа, Руа, Роила, Ругила), заставивший восточных Римлян платить ему ежегодную дань, 350 фунтов золота, конечно для того, чтобы жить с ними в мире и помогать своими войсками.
В 421 г. Аэций, знаменитый римский полководец и сам сын Скифа, родившийся в Доростоле-Доростене, на Дунае, призывает 6000 Уннов для поддержки западного императора Иоанна и вообще так дружится с Уннами, что в 430 г. убегает под покровительство к их царю Рогу, а потом, начальствуя в Италии и Галлии, содержит у себя Уннские конные полки, с которыми поражает Германцев, Франков и Бургундов. Для истории Уннов эта личность особенно замечательна. Можно с достоверностью сказать, что если б не было Аэция, никогда бы не случилось и нашествия Уннов на Европу. Сколько знаменитый полководец, столько же и знаменитый придворный, Аэций, едва ли сам не был Унном или Остроготом, по крайней мере, ничем иным невозможно объяснить его чуть не родственной связи с Уннами. Во всех своих действиях и предприятиях он постоянно опирался на эту силу и постоянно призывал ее к участью в тогдашних европейских смутах. При его руководительстве Унны заходили очень далеко в Западную Европу и хорошо ознакомились с людьми и отношениями западных государств. В этой школе по всем признакам воспитан был и Аттила (если Рог-Руг именовался также и Ругидой, то очевидно, что и имя Аттилы составлено по тому же складу. Быть может, корень его – Тата, Тятя – отец. В числе посольских людей от Аэция к Аттиле встречаем Татула. Впоследствии встречаем короля у восточных Готов Тотилу (542 г.) и в службе у Византийцев некоего Татимера (Татомира 593 г.), участвовавшего в войне со славянами. Известно, что Готы брали имена у Уннов. Так имя первого Уннского князя Валамира стали носить и Готские короли. АУнн Рагнар был вождем восточных Готов, когда уже оканчивалась их слава. Имена, стало быть, передавались взаимно между Уннами и Готами. Все это ожидает внимания со стороны Русских лингвистов), вступивший на царство после Рога, своего дяди, и знавший западные отношения как свои пять пальцев. Словом сказать, Унны в полной мере обязаны Аэцию, что он втолкнул их в историю средневековой Европы и сделал вождями разгромления Западной Империи. По мере того, как усиливался Аэций, вырастал в своем могуществе и Аттила, и это были два человека, некоторое время управлявшие судьбами всей Европы,– один как придворная сила Римской Европы, другой, как военная сила Европы варварской. Но естественно, что эти две силы не могли долго действовать в одном направлении. Они разошлись в своих интересах и встретились потом на страшном Каталаунском побоище, где, в сущности, восторжествовало придворное коварство Аэция, так что из воюющих никто не мог наверное сказать, остался ли он победителем или побежденным. Аэций защищал Европу, и на его стороне были Вестготы, которых Аттила от души ненавидел и постоянно преследовал. Но Аэций, дружа Вестготам, боялся, чтобы с победою над Уннами не выросло могущество этих, не менее опасных завоевателей. Ввиду ослабления такого могущества, он поберег Аттилу. Судя по ходу истории, сам Аэций был силен и страшен только могуществом Аттилы, и как скоро погиб коварным путем Аттила, в 453 г., тем же путем погиб и Аэций, в 454 г. Аттила помер на своей свадьбе, будто бы много выпивши, но вероятнее всего выпивши яду. Аэция предательски и собственноручно заколол западный император Валентиан III, не отыскавший другого средства, чтобы избавиться от ума и опеки этого замечательного человека.
