Если да Гама плохо подготовился к коммерческому рейсу, то его представления о культуре и обычаях Индии и вовсе были ужасны. Привезенные на обмен никчемные товары, безобразное высокомерие и параноидальная подозрительность португальцев привели к тому, что они оказались в заложниках, да еще поссорились с мусульманскими купцами, которые, вероятно, уже прознали о планах капитан-майора выдворить их из города. Едва завидев кого-нибудь из команды Васко да Гамы, купцы сплевывали и презрительно говорили: «Португалец! Португалец!»
Интересно, что почти за десять лет до этих событий Перу да Ковильян, во время своего эпического путешествия, проявил коммерческую и дипломатическую мудрость, которой так недоставало да Гаме. Но в Средние века информация распространялась так плохо, что, как и Диаш, да Гама так и не получил бесценные сведения, собранные Ковильяном.
Но несмотря на все препятствия, торговое взаимодействие между мусульманскими купцами и командой да Гамы все же состоялось. Пусть мусульманские купцы справедливо опасались религиозной нетерпимости и смертельной опасности, исходившей от чужаков, пусть заморин остался недоволен подношениями европейцев, зато местные индусы были рады обменять пряности на привезенные ткани. Европейцев разочаровали цены на ткань. Здесь носили рубашки гораздо более тонкие, так что товар пришлось продать за десятую часть цены, которую запросили бы в Лиссабоне. Зато пряности им продавали еще дешевле.
Индус-заморин поначалу согласился на торговлю с европейцами, но скоро устал от двуличности капитан-майора. Наконец он позволил трем португальским кораблям, которые простояли три месяца в порту, медленно наполнялись пряностями и прочими сокровищами, но не смогли заплатить обычной торговой пошлины, отправиться восвояси. 29 августа 1498 года корабли подняли якорь и отбыли из Каликута.
Трудности да Гамы в его первом путешествии в Индию типичны. Из приблизительно 170 человек, отбывших из Лиссабона, вернулось менее половины. Большинство жизней забрала цинга на обратном пути через Индийский океан.
Экипаж страдал еще сильнее, чем в Атлантике. Умерло и ослабло от болезни столько людей, что один корабль пришлось бросить. Оставшихся людей едва хватало, чтобы управлять двумя. Паулу да Гама скончался от цинги на следующий день после прибытия на Азорские острова. Это была последняя остановка перед возвращением в Лиссабон, куда удалось попасть только в сентябре 1499 года. В любом случае, корабли привезли из Каликута столько перца, корицы и гвоздики, что затраты на экспедицию окупились 60 раз, и когда тех, кто остался в живых, чествовали в Лиссабоне, никто не сомневался, что жертвы были ненапрасными.
Португальская корона не замедлила воспользоваться этими достижениями мореходства и коммерции. Меньше чем через шесть месяцев, в марте 1500 года, Педру Алвареш Кабрал отбыл на 13 кораблях с полутора тысячами человек. Он сделал еще более удачный «крюк» по Атлантике и без потерь добрался до страшного мыса, а по пути стал первым европейцем, побывавшим в Бразилии, которая, к счастью для Португалии, находится по ее сторону от Тордесильясской линии.
Этот поход стал примером для множества последующих экспедиций в Индию. Их начинали в конце зимы, чтобы выжать максимальную выгоду из атлантических «торговых» ветров, а затем поймать летний муссон через Индийский океан и прибыть в Индию в сентябре, через шесть месяцев после отплытия из Лиссабона. (Говоря словами одного капитана: «В последний день февраля еще время есть, а в первый день марта уже поздно».)
Осень европейцы проводили в Индии, обменивая товары и починяя паруса и такелаж, и возвращались с зимним муссоном. Уход из Европы в конце зимы оказался не только более быстрым, но и более опасным, обрекая экспедицию на сезонные штормы Южного полушария. Четыре корабля Кабрал потерял во время бури в южной Атлантике, а из девяти уцелевших до Индии добрались только шесть. И вновь — не беда. Барыш так велик, а жизнь так дешева. Сотни душ — небольшая цена за перец, корицу и гвоздику для страждущей Европы.
Прибыв в Индию, Кабрал перемешал дипломатическую кашу, которая заварилась два года назад благодаря грубости и подозрительности да Гамы. За прошедшее время умер старый заморин, который вел себя резко, но на самом деле, чрезвычайно гордился тем, что сумел завязать с португальцами торговые отношения. Теперь правил его сын. Как и Васко да Гама, Кабрал потребовал в торговле преимущества перед мусульманами. Поначалу дела пошли хорошо. Европейцы захватили корабль соседнего царства. На корабле оказался слон, который и был подарен заморину. Самые крупные из португальских кораблей заполнились перцем и превосходными пряностями. Узнав, что мусульманские корабли тоже нагрузились пряностями и направлялись в Джидду — порт Мекки, Кабрал захватил их, поскольку в глазах европейцев всякая торговля с «ненавистными маврами» нарушала их договор с заморином. Это возмутило каликутских мусульман, они напали на торговый склад португальцев и убили 54 человека.
Целый день португальцы ждали, что скажет заморин. Ничего не происходило, и они решили самое худшее — что как раз заморин и стоит за убийством. Тогда они захватили около дюжины индийских кораблей, перебили команду и весь день расстреливали город из корабельных пушек. Затем португальцы направились к Кочину, южному сопернику Каликута. В Кочине и Каннануре (в 40 милях к северу от Каликута) они наполнили пряностями и малые свои корабли. Опасаясь ответного удара от заморина и предательства от правителя Кочина, они уплывали в такой спешке, что забыли на берегу своих торговцев. Зато осталось больше места для серебра и груза. По пути в Лиссабон Кабрал потерял еще один корабль.
Корона осталась не слишком довольна капитаном, который потерял 2/3 кораблей да еще развязал войну с новым заморином. Но эти грехи король мог простить. Гораздо хуже было, что Кабрал привез второсортную корицу. В следующую экспедицию был отправлен Васко да Гама. Он отбыл в 1502 году на 25 кораблях.
Трехлетний перерыв между первым и вторым путешествиями не сделал да Гаму добрее. Теперь им руководили не только торговые мотивы. В отместку за бойню на торговых складах он решил прервать торговое сообщение мусульман между Малабарским побережьем и Красным морем. В начале сентября 1502 года, через семь месяцев после выхода из Лиссабона, его флот остановился в Каннануре и стал ждать.
Примерно через три недели, 29 сентября, флот перехватил судно «Мери», на котором из Мекки возвращалось несколько сот паломников, в том числе женщины и дети. Пять дней команда да Гамы медленно и хладнокровно освобождала корабль от груза, а пассажиров от их имущества, невозмутимо слушая, как паломники сулят за свою жизнь большой выкуп.
Участник команды и хронист с одного из кораблей, Томе Лопеш, записал, что 3 октября 1502 года, когда прекратился грабеж, произошло то, что он будет «вспоминать до конца дней своих».
Да Гама приказал предать корабль огню. Его пассажиры, которым терять было уже нечего, как мужчины, так и женщины, защищаясь, напали на португальцев с камнями и голыми руками. Затем обреченные мусульмане протаранили один из португальских кораблей, так что португальцы не могли обстреливать «Мери», чтобы не попасть по своему кораблю. Завязался жестокий абордажный бой. Все это время мусульманские женщины размахивали своими украшениями и поднимали над головой детей в надежде, что Васко да Гама, наблюдавший за битвой через пушечный порт, сжалится над ними. Он не сжалился. Спаслись только дети, которых отняли и крестили, и конечно, лоцман.
