Поначалу британцев в Вест-Индии обеспечивали рабами португальцы, которым был хорошо знакомо побережье Западной Африки, но скоро на этот рынок вышли и английские суда. Едва миновало четыре месяца, как в Англии восстановилась монархия, а Карл II, в духе времени, основал монопольную компанию, легкомысленно названную «Королевские предприниматели в Африке», чтобы включиться в африканскую торговлю. В число акционеров вошла большая часть королевского семейства, лорд Сэндвич и лорд Эшли, который, по тонкой иронии истории, стал главным покровителем знаменитого философа Джона Локка. В основном, компания занималась главным предметом африканского экспорта — золотом, но они также отправили и несколько тысяч рабов на Барбадос.
«Предприниматели», у которых царил хронический беспорядок, развалились в 1672 году, и на их место встала гораздо более значительная монопольная организация — Королевская африканская компания (RAC). На сей раз, вероятно с подачи лорда Эшли и его рассказов о выгоде работорговли, Локк и сам стал миноритарным акционером. Будучи творением монархии, компания ненамного пережила Славную революцию 1688 года, и через десятилетие утратила монополию. (Вместе с монополией исчезло и все остальное, и дела компании пошли плохо. А ведь Карл II даровал ей исключительное право на торговлю с Африкой на тысячу лет.) Оставшись без монополии на работорговлю, компания все же продолжала собирать десятину с независимых торговцев рабами — «деятипроцентников», как их называли. В XVII веке, прежде чем окончательно сойти на нет, компания перевезла через Атлантику 75 000 рабов. Примерно одна шестая от этого числа не пережила дорогу. (Смертность, почти наверняка, была еще выше среди белых корабельных команд. Белым и тропические болезни опаснее, чем рабам, и заменить их недорого стоило.)
Даже если не считать религиозных и культурных ограничений, осуждавших рабство, охотиться на людей и перевозить их было трудно и дорого. Большинство черных рабов изначально попадали в плен к соседнему, враждебному племени, а не к торговцам. Опасения европейцев перед тропическими болезнями обеспечивало минимальное присутствие белых на африканском побережье. На берег сходили лишь специальные отряды да несколько постоянных агентов, в обязанности которых входили подношение подарков местным правителям и покупка всех необходимых разрешений.
Перевезли миллионы рабов. Жители портов, откуда отправляли рабов, не одобрили бы такое отношение к своим соплеменникам, поэтому захваченные рабы обычно проходили через множество рук, чтобы наверняка оказалось, что они не принадлежат к племени своих последних африканских продавцов. Даже в XIX веке ни португальцы, ни англичане, ни голландцы, ни французы не думали о том, как приобретался их живой товар, и часто представления не имели о его географическом происхождении. Европейцы, даже если бы и хотели сами ловить рабов, выживали в Африке для этого недостаточно долго. Из документов компании видно, что 60% ее сотрудников умирали, не прослужив и года, а 80% — не прослужив и семи лет, и что живым срок службы заканчивал только один из десяти.
Один из самых авторитетных специалистов по истории рабства, Дэвид Брайон Дэвис, замечает:
Долгое время существовал миф, будто только европейцы физически порабощали африканцев. Как будто кучка матросов, панически боявшихся тропических болезней и разорвавших связи с родиной, способна переловить 11-12 миллионов африканцев.
Но как европейцы расплачивались за рабов? В основном, одеждой. Из документов компании видно, что в конце 1600-х годов почти две трети стоимости товаров для Африки приходилось на ткани, в основном, английского производства, но в немалой степени и индийский ситец. Прочие товары, главным образом, составляли: железная крица, огнестрельное оружие и ракушки каори.
Обменяв товары на пленников, европейцы становились варварами. На каждого пленника приходилось примерно 4 квадратных фута корабельного пространства — примерно столько же, сколько на каждого пассажира штатно заполненного вагона метро или пассажирского самолета, если не считать отсутствие элементарных санитарных удобств, вентиляции и возможности выбраться из этой духоты, которая длится не минуты или часы, а многие недели. Даже в самом лучшем случае — когда среди пленников не возникало заразных болезней — они лежали, как шпроты в банке, в лужах собственных нечистот. Добавьте к этому зловоние от последствий морской болезни, открытые язвы от оков и неподвижность — условия, в которых перевозили рабов через Атлантику, превосходят человеческое воображение. В показаниях, которые офицер корабля «Александр» давал в парламенте, утверждается, что
Когда он занимался перевозкой рабов, он использовал почти все пространство на корабле и забивал его рабами. Для каждого человека оставалось места меньше, чем в гробу, как в длину, так и в ширину. Невозможно было ни сдвинуться, ни повернуться… Он говорит, что не может вообразить себе картину более жуткую и отвратительную, чем была, когда рабы болели дизентерией. Всю палубу «Александра» покрывала кровь и слизь, как на скотобойне. Вонь стояла невыносимая.
Немногие рассказы о работорговле перегружены эмоциями. До недавнего времени приблизительные расчеты ее масштабов, национального состава рабов и смертности среди них основывались не столько на объективной реальности, сколько на идеологических задачах докладчика. Только после 1950 года этот предмет стал объектом серьезного научного исследования, когда такие ученые, как Филипп Кэртин и Дэвид Элтис попытались получить ясные и точные данные об этой торговле.
Картина нарисовалась ошеломляющая.
С 1519 года и до конца работорговли, в конце 1860-х годов, в Новый Свет прибыло 9,5 миллиона африканских рабов. Рис. 10-2 показывает ежегодный трансатлантический трафик. Поскольку смертность, в среднем, составляла 15%, значит, из Африки было отправлено 11 миллионов пленников.
Рис. 10-2. Годовой объем трансатлантической работорговли
Большинство выживших из этих 9,5 миллиона рубило, измельчало и варило сахарный тростник.
80% рабов прибыло в Бразилию и Вест-Индию, большая часть остальных — в испанскую Северную Америку и в Южную Америку. Эта невольная миграция была такой масштабной, что в 1580 году больше половины из тех, кто плыл в Новый Свет, были рабами. К 1700 году — две трети. А к 1820 году — 90%. В самом деле, заселение Америк казалось немыслимым без черных рабов, которые составили 77% пересекших Атлантический океан до 1820 года.
И только во второй половине XIX века, когда, наконец, восторжествовали законы, большинство иммигрантов оказалось белокожим.
Как ни странно, только 4,5% (около 400 000 человек) привезли в британские колонии в Северной Америке. Разрешить этот вопрос помогает таблица 10-1, в которой приведено относительное количество рабов, привезенных в разные части Нового Света, и их потомков, проживавших там в 1950 году. Во-первых, обратите внимание, США и Канада приняли менее одной двадцатой части всех рабов, а теперь в этих странах живет около трети их потомков. Обратную картину мы видим в Вест-Индии, которая приняла около двух пятых всех рабов, но сейчас там живет лишь одна пятая их потомков, что наводит на мысль о том, как трудно было выжить рабам на островах.
