5. Властелин двух миров
Свобода перемещаться в любом направлении через границу миров, из мира, где течет время – в безвременные глубины и снова возвращаться из них, не оскверняя принципы одного мира принципами другого, но при этом позволив разуму познать один посредством другого – для этого требуется мастерство. Тот, кто исполняет космический танец, говорит Ницше, не стоит инертно на одном месте, а радостно и легко кружится и перепрыгивает с одного места на другое. Можно говорить только из одной точки, но это не умаляет просветленного знания об остальных.
Мифы редко описывают таинство быстрого перехода с помощью одногоединственного образа. Но если такое все же происходит, такой момент становится драгоценным символом, исполненным глубокого смысла, требующим бережного отношения и осмысления. Например, таким моментом является Преображение Господне.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними и просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: «Господи хорошо нам здесь быть, если хочешь, сделаем здесь три кущи. Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии». Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их, и се, глас из облака глаголющий «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте». И услышавши, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус приступив коснулся их и сказал: «Встаньте и не бойтесь». Возведши же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых.
[335]
Здесь целый миф сконцентрирован в одном эпизоде: Иисус – это провод-ник, сам путь, видение и спутник возвращения. Ученики – это его последователи, им самим таинство недоступно, и все же им открывают таинство единения двух миров в одно целое. Петр был так напуган, что начал говорить что-то невнятное.
[336] Плоть растворилась перед их глазами, чтобы явить Слово. Они упали на лица свои, и, когда поднялись, дверь снова закрылась.
Следует заметить, что этот момент свершения вечности гораздо более значителен, чем романтические представления Камар-аз-Замана о его личной судьбе. Здесь мы оказываемся свидетелями не только мастерского перехода и возвращения через порог миров, но также и гораздо более глубокого проникновения в глубины. Главный смысл видения о преображении Христа – не индивидуальная судьба, потому что свидетелями откровения стали три человека, а не один; и значение его нельзя сводить к чисто психологическому. Его, безусловно, можно не учитывать. Мы можем усомниться в том, что такая сцена в действительности когда-либо имела место. Но это ничего для нас не меняет, так как сейчас нас интересуют проблемы символизма, а не историчности. Нас не особенно волнует, были Рип ван Винкль, Камар-аз-Заман или Иисус Христос реальными историческими личностями или нет. Нас интересуют не их истории, а «истории про них» и такие истории настолько широко распространены по всему миру – в разных странах и о разных героях, что вопрос о том, был ли тот или иной герой универсальной темы реальным человеком, может иметь лишь второстепенное значение. Преувеличение значимости этого исторического элемента привело бы нас к путанице, оно попросту может размыть истинный смысл этих посланий.
В чем же тогда смысл образа преображения? Вот вопрос, который мы должны задать себе. Но чтобы уловить их универсальный смысл, а не рассматривать с узко сектантской позиции, нам лучше рассмотреть еще один, не менее известный, пример подобного архетипического события.
Вот отрывок из индуисткой «Песни Бога», Бхагавадгиты. Бог, прекрасный юноша Кришна, является воплощением Вишну, Вселенского Бога; принц Арджуна его ученик и друг.
Арджуна сказал: «Если ты полагаешь, что я могу созерцать Твою космическую форму, о мой Господин, повелитель всех мистических сил, будь же милостив, яви мне Свою безграничную вселенскую сущность».
Бог ответил:
Мой дорогой Арджуна, сын Притхи, о созерцай же теперь мое великолепие, сотни тысяч разнообразных божественных и многоцветных форм. О лучший из Бхарат, узри различные проявления Адитий, Васу, Рудр, Асвини-кумар и всех остальных полубогов, которых до тебя никто не видел и о которых никто никогда не слышал. О Арджуна, что бы ты ни захотел увидеть, все это есть в моем теле. Эта вселенская форма может показать тебе все, что ты пожелаешь увидеть сейчас и что ты захочешь увидеть в будущем. Все – движущееся и неподвижное – находится здесь, в одном месте. Но ты не можешь видеть меня своими нынешними глазами, поэтому я наделяю тебя божественным зрением. Узри мое мистическое могущество.
Сказав это, великий Бог йоги открыл Арджуне свой высший облик, облик Вишны, Бога Вселенной: с множеством ликов и очей, представляющий множество дивных зрелищ, увенчанный множеством небесных украшений, вооруженный множеством поднятых вверх божественных оружий; облаченный в небесные гирлянды и одежды, умащенный небесными благовониями, прекрасный, великолепный, безграничный, с лицами, глядящими во все стороны. Если бы сияние тысячи солнц вспыхнуло одновременно в небе, то было бы это подобно ослепительности Могущественного. И тут в лице Бога из богов Арджуна увидел всю вселенную с ее множеством частей, собранных в единое целое. Затем Арджуна, охваченный изумленьем, так, что волосы на его голове встали дыбом, склонил голову перед Богом, соединил ладони в приветствии и обратился к Нему:
О Властитель вселенной, о вселенская форма, я вижу в твоем теле много-много рук, чрев, ртов, глаз, простирающихся повсюду, без предела. Тебе нет конца, нет середины и нет начала. Твою форму трудно видеть из-за ослепительного сияния, исходящего от нее во все стороны, подобно пылающему костру или безмерному блеску солнца. Но я вижу эту сияющую форму повсюду, увенчанную коронами и с булавами и дисками в руках. Ты – высшая изначальная цель, конечное место успокоения всей этой вселенной. Ты неисчерпаем и Ты – старейший, Ты – божественная личность и Ты поддерживаешь вечную религию.
Это видение посетило Арджуну на поле битвы, как раз в тот момент, когда должен был раздаться звук труб, призывающих к сражению. С богом, правящим своей колесницей, великий принц выехал на поле между двумя готовыми к битве народами. Его армии выстроились против армий посягающего на его права двоюродного брата, но сейчас во вражеских рядах он увидел множество людей, которых знал и любил. И он упал духом. «Грех падет на нас за убийство сыновей Дхритараштры и друзей наших, пусть даже они и злодеи, – сказал он божественному вознице, – мы не должны этого делать. И чего мы этим достигнем, о Кришна, супруг богини удачи, и как можем мы быть счастливы, убив наших близких. Лучше мне, безоружному, быть убитым сыновьями Дхритараштры и не сопротивляться им». Однако после этого прекрасноликий бог призвал его к отваге, ниспослав ему мудрость Владыки и явив видение страшного конца. Принц, ошеломленный, увидел, как не только его друзей, преображенных в живые воплощения Опоры Вселенной, но и всех героев двух армий уносит ветер в неисчислимые, жуткие рты божества. В ужасе он воскликнул:
