Герой, который в своей жизни видел мир с двух точек зрения, и после своей смерти остается объединяющим образом, например как Карл Великий, который не умер, а лишь погрузился в сон, и в судьбоносный момент должен пробудиться или находится среди нас в другом обличье.
Ацтеки рассказывают о крылатом змее Кетцалькоатле, монархе древнего города Толлана в период золотого века его процветания. Он обучил людей ремеслам, создал календарь и подарил народу кукурузу. Но когда его время истекло, он и его народ были побеждены более сильной магией вторгнувшегося к ним народа ацтеков. Тескатлипока, герой-воин более молодого народа и его времени разрушил город Толлан, и крылатый змей, царь золотого века, сжег за собой все жилища, укрыл в горах свои сокровища, превратил свои деревья какао в мескитовые и повелел своим слугам, птицам с многоцветным опереньем, лететь впереди него и в великой печали улетел. Он прибыл в город под названием Куаутитлан, где росло огромное и высокое дерево, и, подойдя к дереву, сел под ним и посмотрел в зеркало, которое принесли ему. «Я стар», – сказал он, и это место было названо «Старый Куаутитлан». Отдыхая снова в другом месте на своем пути и оглядываясь на оставшийся позади Толлан, он заплакал и его слезы прошли сквозь камень. В месте, где он сидел, остался след и отпечаток его ладоней. Потом он отправился дальше и встретил колдунов, которые, перградив ему путь, не давали ему идти, пока он не научил их обрабатывать серебро, дерево и перья, а также искусству рисования. Когда он пересекал горы, все карлики и горбуны, его спутники, умерли от холода. Потом он встретился со своим врагом Тескатлипокой, который победил его в игре в мяч. Потом он нацелил свою стрелу на большое дерево почотль; стрела тоже была как большое дерево почотль; так что, когда оно пронзило первое, получился крест. И вот так он продвигался вперед, оставляя после себя множество знаков и новых имен, и наконец пришел к морю. Он отчалил от берега на плоту из змей. Никто не знает, как он добрался до цели своего путешествия, в свой родной дом Тлапаллан.
[461]
Согласно другому преданию, на берегу он причес себя в жертву на погребальном костре, а из его пепла восстали птицы с многоцветным опереньем. Душа же его стала Утренней Звездой.
[462]
Жаждущий жизни герой может противиться своей смерти и на некоторое время отодвигать свершение своей судьбы. Пишут, что Кухулин услышал во сне крик «столь ужасающий и страшный, что он, как мешок, упал со своей кровати в восточном крыле дома». Он выбежал из дома без оружия. За ним бежала его жена, Эмер, неся его одежду и оружие. Он увидел повозку, запряженную одноногой гнедой лошадью, а дышло, проходя через ее круп, торчало изо лба. В повозке сидела женщина с красными бровями, закутанная в малиновую накидку. Рядом с повозкой шел огромный мужчина, также одетый в малиновый плащ. В руках у него был раздвоенный посох из орешника, а перед собой он гнал корову.
Кухулин объявил, что это его корова, женщина возразила, и Кухулин потребовал у нее ответа, почему говорит она, а не мужчина. Она ответила, что мужчина – это Уартуе-сцео Луахир-сцео. «Однако! – сказал Кухулин. – Удивительно длинное имя!» «Женщину, с которой ты разговариваешь, – сказал мужчина, – зовут Фебор бег-беоил квимдиуйр фолт сцеуб гифит сцео уат». «Вы смеетесь надо мной», – сказал Кухулин и запрыгнул в повозку. Он стал ногами на плечи женщины, приставив свое копье к ее голове. «Не играй со мной своим острым оружием!» – сказала она. «Тогда назови мне свое настоящее имя», – сказал Кухулин. «Тогда ты слезь с меня, – ответила она. – Я автор сатир и увожу эту корову в качестве награды за поэму». «Давай же послушаем твою поэму», – сказал Кухулин. «Только отойди подальше от меня, – сказала женщина, – не тряси копьем надо мной, меня этим не испугаешь».
Кухулин отошел от нее и оказался меж двух колес повозки. Женщина спела ему вызывающую и оскорбительную песню. Он снова приготовился прыгнуть, но тут в одно мгновение лошадь, женщина, повозка и корова исчезли, а на ветке дерева оказалась черная птица.
«Ты опасная колдунья!» – сказал Кухулин черной птице; ибо теперь он понял, что она была богиней сражений, Бадб, или Морриган. «Если бы я только знал, что это была ты, то мы бы так не расстались». «То, что ты сделал, – ответила птица, – принесет тебе неудачу». «Ты не можешь причинить мне вреда», – ответил Кухулин. «Отчего же, могу, – сказала женщина, – Я всегда сторожила и буду сторожить твое смертное ложе».
Затем колдунья сказала ему, что она ведет корову с волшебного холма Круахан, для того чтобы спарить ее с быком, принадлежащим этому мужчине по имени Квильн; когда же теленку исполнится год, Кухулин умрет. Она сама выступит против него, когда он будет сражаться у брода с человеком, «таким же сильным, таким же непобедимым, таким же ловким, таким же страшным, таким же неутомимым, таким же благородным, таким же отважным, таким же великим», как он сам. «Я превращусь в угря, – сказала она, – и затяну петлю вокруг твоих ног в воде». Кухулин ответил ей угрозой на угрозу, и она исчезла под землей. Но на следующий год, в предсказанном поединке у брода он победил ее и остался жить, чтобы умереть в другой день.
[463]
Отголоски символики спасения в потустороннем мире неожиданно и почти шутливо обыгрываются в последнем эпизоде народной сказки народа пуэбло о мальчике-кувшине.
В глубине родника жило множество женщин и девушек. Они подбежали к мальчику и стали обнимать его, радуясь, что их ребенок вернулся к ним. Так мальчик нашел своего отца, а также своих теток. Мальчик оставался там на одну ночь и на следующий день отправился домой и рассказал матери, что нашел своего отца. После этого его мать заболела и умерла. Тогда мальчик сказал себе: «Нет смысла мне оставаться с этими людьми». Поэтому, оставив их, он отправился к роднику. Там была и его мать. Таким образом они с матерью отправились жить к его отцу. Отцом его был Авайо’пи’ки (красная водяная змея). Он сказал, что не мог жить с ними наверху в Сикиат’ки. Поэтому он сделал так, что мать мальчика заболела и умерла и «пришла сюда, чтобы жить со мной. Теперь мы будем жить вместе», – сказал он сыну. Вот так мальчик и его мать остались там жить».
[464]
Этот рассказ, как и рассказ о женщине-улитке, точно повторяет сюжеты мифа. Вся прелесть этих двух рассказов в очевидной невинности действующих сил.
Рассказ о смерти Будды значительно отличается от них: не лишенный юмора, как и все великие мифы, но в высшей степени серьезный.
