— Я вполне допускаю такой вариант, — сказала Гусева.
— Нужно отработать эту версию. Вопрос в том, как именно? Если это закрытый клуб, то тут в лоб не получится.
— Просто нужно туда проникнуть под видом клиента и все разнюхать, — с бравадой в голосе сказал Копылов.
— Экий ты быстрый, — остудил его Грибин. — Чтобы туда попасть, нужна рекомендация и лопатник толщиной с каравай.
— Рекомендацию обеспечить можно, — проговорил Ильин. — У нас Лукьянов член клуба. С лопатником тоже вопрос решаемый. Но кто пойдет?
Все четверо переглянулись.
— Я не могу, — сказал Ильин. — Леха тоже, у него другой работы полно. Миша? Возможно, его помнят по сертификату, но он не в VIP-корпус ходил. Остаетесь вы. — Он посмотрел на Гусеву. — Больше некому.
— Я готова, — сказала женщина и улыбнулась.
— На том и порешим. Детали обсудим завтра. Предварительно сходите еще раз к Семенову, выясните все про мистические картины и про это. — Ильин показал на обруч. — На сегодня достаточно. Все свободны. Леха, задержись на минутку.
Грибин и Гусева поднялись и вышли из кабинета.
— Леха, извини, что я на тебя собак спустил. Многого сказать не могу, но тут весьма опасная игра затеялась. Детали знаю только я и Иван Митрофанович. Поэтому прошу, если вдруг наметятся незапланированные встречи, сразу сообщай. Будь очень осторожен. Хорошо?
— Ладно, Михалыч, я за дело получил. Сам виноват. Насчет осторожности заметано. Впредь буду докладывать о своих перемещениях. — Он встал и протянул правую руку Ильину.
Тот усмехнулся и продемонстрировал гипс.
— Блин! Я все время забываю. Ладно, Михалыч, бывай.
Глава 18
— Здравствуйте, дядя Сурен.
— Здравствуй, Рубенчик. Как дела в Нижнем Новгороде? Что слышно?
— Не все ладно в наших краях. Мне звонил мой человек, сказал, что нашего подопечного из тюрьмы увезли.
— Это плохо, — делая вид, что не знает о случившемся, проговорил Сурен Мирзоевич. — А кто увез, он тебе случайно не доложил?
— Сказал, что приехали очень серьезные люди, которых сопровождали бойцы в масках и с автоматами. Они показали бумагу за подписью замминистра МВД и увезли. Куда, он не знает.
— Грустно, Рубенчик, что ты не держишь под контролем то, что у тебя в городе делается. Так и профукать все можно, — по-отечески пожурил Рубена Сурен Мирзоевич.
— Простите, дядя Сурен, он поздно мне об этом сообщил. Еще сказал, что начальство решает вопрос об отстранении его от расследования.
— Что делать намерен?
— Я рассуждаю так. Этот лейтенант неспроста появился. Я уверен, что он знает, где находится наш подопечный. Нужно за ним проследить и, может быть, немножечко припугнуть.
— Разумно, Рубенчик, только без жертв. Прошу тебя. Хорошо?
— Хорошо, дядя Сурен, постараюсь.
— Постарайся, Рубенчик. Прости, дорогой, мне пора. — Сурен Мирзоевич нажал отбой.
«Этот Рубен Лукьянова из-под земли достанет», — подумал он и хотел убрать телефон в карман, как тот зазвонил вновь.
— Добрый вечер, Сурен, — проговорил низкий волевой голос.
— А-а, Дмитрий Валентинович! Здравствуйте! Как жизнь, как семья?
— Что ты ваньку валяешь? А то не знаешь, как моя семья. На той неделе был у меня в гостях. Или забыл?
— Как такое гостеприимство забыть можно? А спросил потому, что неделя прошла, а при нашей скорости жизни за одну минуту случается множество невероятных событий. Друзья врагами становятся или наоборот.
— Это ты к чему философию развел?
— Просто хочу знать, мы вместе или как?
— Ты подумал о том, что сказал? На кого хвост поднимаешь, пес?! Не помнишь, кто тебя и твоих абреков из-под статьи вывел, легализоваться помог, а? Или память короткая стала? — с нажимом сказал Дмитрий Валентинович. — Не гадь в руку, которая тебя кормит! Тебе было сказано, что контракт мой, а рынок сбыта твой.
— Сказать можно одно, а сделать совсем другое, — спокойно ответил Сурен Мирзоевич.
— Значит, слушай сюда. В Кремле ходят слухи, что к истории, происходящей в Нижнем Новгороде, подключили специальную команду полицейских. Ты что там, падла, натворил?
— Зачем так грубо разговариваешь, Дмитрий Валентинович? Некрасиво с твоей стороны.
— Ты свою бабу поучи шашлык жарить! Отвечай!
— Все идет по плану, — с той же уверенностью в голосе сказал Сурен Мирзоевич. — Есть небольшие отклонения, но они поправимы. А насчет твоей специальной полиции я знаю. В отличие от тебя я владею фактами, а не слухами. У вас там, в кабинетах, судачить любят, а у нас конкретные дела делают. Так что одной полицией больше или меньше — не важно. На всех управа найдется.
— В общем так, Сурен! Завалишь дело, я тебя в асфальт закатаю. Твои же земляки мне в этом помогут. Они давно на твое место метят. Я слов на ветер не бросаю, ты меня знаешь! — жестко сказал Дмитрий Валентинович, и в трубке раздались короткие гудки.
Кавказец выругался.
«Сурен Полекян никогда ни из чьих рук не кормился! А за пса ты ответишь. Мамой клянусь!» — подумал он.
Глава 19
— Доброе утро, Иван Митрофанович! — поздоровался Ильин, нажав кнопку селектора.
— Здравствуйте, Андрей Михайлович. Какие новости?
— Я вчера побывал у Лукьянова, и он мне рассказал, что в ночь перед убийством мучился ужасными кошмарами. Такая беда стала преследовать его задолго до этих событий, но прежде, по его словам, это были просто детские страшилки.
— И какое отношение это имеет к делу?
— Я думаю, самое прямое.
— Андрей Михайлович, давайте конкретнее.
— В общем, мы выяснили, что Лукьянов страдал ночными кошмарами, и на этой почве у него стало развиваться что-то наподобие депрессивного невроза. Он был раздражителен, иногда впадал в ступор, мог вспылить по пустякам, даже накричать.
— Возможно, в этом состоянии он поссорился со Спицыным и убил его? — предположил Михалев.
— Я так не считаю. В нашем разговоре он сказал, что скорее убил бы свою жену, нежели Спицына. Если бы не тот, то «Мясной рай» не был бы такой мощной компанией.
— То есть вы утверждаете, что Лукьянов нуждался в Спицыне?
— Именно так. В одиночку наш подопечный даже не стал бы участвовать в тендере. Ему хватало денег и без госконтракта. Поэтому версию убийства на почве бизнеса мы отмели.
— Хорошо, и что теперь?
— Я уже сказал, что Лукьянов страдал ночными кошмарами. К врачам он не обращался, а посещал некий спа-салон «Золотой лотос». По словам его жены, Денис там отсыпался. Самое необычное в том, что Лукьянов начал туда ходить чуть ли не каждый день. Даже в день годовщины смерти своей матери он находился там.
