Выжившие немцы, опьяненные злобой, каким-то образом забрались в шахту и тоже ползли наружу! Гудело подземелье под ногами.
– Нет! – прохрипела Юля. – Скажи, что это не так.
– Обычное дело. – Вадим пожал плечами. – Демоны лезут из своего подземного ада.
Капитана снова обуяла злость. Когда же всему этому конец придет? Нет, подземелье не вычерпало из него все силы. Он подался к люку, прислушался.
Фашисты еще ползли по горизонтальной шахте. Когда они начнут карабкаться вверх, будет уже поздно.
Камней на краю площадки было вдоволь. Юля перехватила его взгляд, догадалась. Как же тут обойтись без невероятной женской силы! Вдвоем они подкатили к люку булыжник диаметром порядка сорока сантиметров и сбросили его вниз.
Юля запыхалась. Вадим метнулся за следующим валуном, покатил его как снежный ком, отправил следом, побежал за третьим. Камни почти полностью перекрывали лаз. Но он не останавливался на достигнутом, продолжал закупоривать горлышко.
Из-под земли неслись возмущенные крики. Там кто-то сдуру выстрелил.
Вадим засмеялся. Нет ума – считай, калека.
– А вот теперь я полностью счастлива, – пробормотала Юля и повалилась на камни.
– А вы неплохо придумали, ребята, – донесся голос сверху.
Вадим открыл глаза. На вершине соседней скалы нарисовался Алексей Мищук. Он был бледен, чумаз, но все равно улыбался, сделал попытку приподняться, опираясь на автомат.
– Фу, испугал, – сказал Вадим. – Какими судьбами, Леха? Тебе тоже не сиделось на месте? Ты же у нас вроде как раненый.
– Причем серьезно, – согласился Мищук. – Болит, зараза. Женщина от меня ушла, товарищ капитан. Как я мог ее удержать? Вот и двинул неторопливо за вами. Дай, думаю, подстрахую, если что. Но вы сами справились, закупорили, так сказать, горлышко.
– Вот там и лежи, – заявил Вадим и улыбнулся. – Хорошо смотришься, Леша. Мы очень рады тебя видеть. Хотя ты тоже, как я погляжу, не любитель выполнять приказы.
– Это самое, товарищ капитан. – Мищук обернулся, смотрел куда-то за спину. – Тут такое дело. К нам катер идет со стороны Ялты. Вроде военный, сторожевик. Дистанция от берега – полтора кабельтова. Сейчас вы его увидите.
– Немецкий? – Вадим едва не подпрыгнул.
– Нет. – Мищук помотал головой.
– А чей?
– А вы догадайтесь. Красный флажок на носу. Без всяких, заметьте, свастик.
– Леха, маши! – простонал Вадим. Пространство наполнилось дребезжанием мотора. Бронированный катер рассекал волну, бодро шел вдоль берега. Красный флажок смотрелся очень выразительно. Судно было оснащено пушкой, крупнокалиберными пулеметами на носу и на корме. Люди в касках вглядывались в береговую полосу.
Мищук выстрелил в воздух, отбросил автомат. Он терпел лютую боль, но нашел в себе силы подняться на колени, замахал руками.
Юля истошно закричала, стала подпрыгивать. Мол, сюда, сюда!
Вадим благоразумно стащил с себя немецкий френч, чтобы свои не пристрелили, поднялся рядом с девушкой и тоже начал семафорить. Все трое что-то вразнобой кричали, подпрыгивали. Не заметить все это было невозможно.
Рулевой сбросил скорость. Люди в касках стали перекликаться. Из рубки кто-то высунулся.
«А ведь теперь это снова наши воды! – подумал Вадим. – Немцев тут больше не будет. Скоро весь Крым опять станет наш!»
Показался второй катер. Он обогнал первый, шел без остановки.
Люди на берегу продолжали жестикулировать. Дескать, сюда!
Судно замедлило скорость, остановилось. Автоматчики сгрудились у борта. Заскрипела лебедка, на воду плюхнулась спасательная шлюпка с двумя гребцами и устремилась к берегу.
Вадим с девушкой уже спустились с камней, держась за руки, встали у обрыва. Мищук кряхтел, пытался слезть со своей горной вершины.
– Вы кто такие? – Строгий моряк в бушлате навел на них «ППШ», смотрел настороженно, предвзято.
– Свои. – У Вадима подкашивались ноги, колючий противотанковый еж вырос в горле. – Контрразведка СМЕРШ, капитан Сиротин. Действую по приказу командования Приморской армии. Ваша задача – выполнять мои указания. Мне плевать, что вы подчиняетесь другим командирам. Это дело первостепенной важности. Мою личность подтвердят в штабе армии. Эти люди – мои помощники.
Придирчивый моряк был не промах, обладал чутьем и сообразительностью. Он подозрительно разглядывал штаны и сапоги немецкого офицера, бледную растрепанную девушку, забинтованного парня, пытающегося слезть со скалы.
– Грузитесь в лодку, – приказал этот человек. – Да осторожнее, не переверните. Пахомов, чего глазами лупаешь? Брось весла, помоги людям.
Вадим плохо помнил, что было дальше. В лодке его неоднократно тошнило. Моряки поддерживали офицера контрразведки, чтобы он не сверзился за борт. Рядом вертелась Юля, что-то щебетала.
Насупленные офицеры на катере молча выслушали Сиротина, переглянулись. Посудина перебрасывала на плацдарм под Балаклаву два взвода морских десантников. Отчего бы не выполнить попутную задачу? Тут же рядом. Вадим предупредил их о минах.
Дальше были запертые ворота базы, грозные рыки в мегафон:
– Моряки германского флота! У вас есть пять минут на то, чтобы выйти с поднятыми руками. В противном случае все вы будете уничтожены.
За этим последовал профилактический выстрел из судовой пушки. Массивный клык скалы отвалился и рухнул в воду. Автоматчики на шлюпке подошли к причалу, высадились, развернулись в цепь.
На горькие раздумья деморализованным германским воинам хватило четырех минут. Заработала механика. Поплыл в сторону батопорт, освобождая проход. На свет божий выходили понурые немцы, бросали автоматы, поднимали руки. Из всей подземной братии выжили человек восемь.
На фоне подчиненных выделялся бледный рослый офицер, корветтен-капитан Гельмут Кляйн. Он покрылся какой-то трупной сыпью, кусал губы. У флотского офицера не хватило решимости пустить себе пулю в висок. Может, оно и правильно. Есть другие способы искупить свою вину перед многострадальным человечеством.
Юля рвалась в бой. Ей надо было, хоть тресни, убедиться в сохранности груза. Уверений капитана Сиротина оказалось мало. Автоматчики просачивались внутрь подземелья, брали под контроль все залы и коридоры. К судну подошла освободившаяся шлюпка, взяла на борт новую партию пассажиров.
Субмарина стояла в сухом доке, который фашисты так и не успели наполнить водой. Из рубки все еще поднимался дымок. Внутри от запаха гари было нечем дышать. Контейнеры с бесценным грузом мирно покоились на месте выдранных коек.
Юля с утробным воем кинулась к своим сокровищам. Ноги подкосились, она села на первый попавшийся ящик, шмыгала носом и как-то жалобно посмотрела на Вадима.
– Мадам, вы куда-то поплывете? – пошутил усатый мичман, пробегающий мимо.
