Но он не был канонизирован, и виной тому был характер короля, прагматичного до цинизма. Крещение не было связано для него с нравственным переворотом, подобным тому, какой испытал, например, Владимир Киевский, который стал до того бояться греха, что даже остерегался казнить преступников. Хлодвиг видел в принятии христианства, прежде всего, практическую пользу и, уже став христианином, безо всяких угрызений совести осуществил свои планы расправы над всеми королями-родичами. Он и сам не скрывал этого. Собрав однажды своих приближенных, он как-то воскликнул:
— Горе мне, я остался один, как странник среди чужой земли, и не имею родственников, которые могли бы мне помочь в случае несчастья!
По словам Григория Турского, «это не значило, что он был опечален их смертью, а говорил так по хитрости, рассчитывая узнать, не остался ли еще кто-нибудь в живых, чтобы умертвить всех до последнего».
Святая Клотильда, напротив, стала образцом вдовы и христианской властительницы, она была прославлена, как защитница христианства и основательница французской монархии. И действительно, можно без преувеличения утверждать, что, именно благодаря обворожительной и нежной улыбке Клотильды, у франков появилось единое государство. Этот союз, в котором мужская сила подчинилась женской красоте и кротости, стал в дальнейшем колыбелью современной Франции.
На мой взгляд, нет такого понятия, как хороший или плохой христианин. Есть плохие и хорошие люди.
Джоанн Харрис британская писательница
Карл Мартель и его дело
В 732 году Карл Мартель положил конец мусульманской экспансии на территории нынешней Франции и тем самым фактически спас всю Западную Европу. Кстати, с тех пор прошло почти тринадцать веков, но проблемы остались, и они с каждым годом все усугубляются…
Карл был сыном Пипина Геристальского, майордома (высшего сановника) Австразии, Нейстрии, а потом и всего Франкского государства.
После смерти Пипина в 714 году, его первая жена Плектруда захватила власть в свои руки и бросила Карла (а его матерью была Альпаида, побочная жена Пипина) в тюрьму. Франки, недовольные правлением женщины, восстали против Плектруды и, в конце концов, она была вынуждена бежать.
Со своей стороны, 25-летний Карл в августе 715 года совершил побег из тюрьмы, собрал армию добровольцев и напал на нового майордома Нейстрии Рагенфреда…
* * *
Короче говоря, страшные были времена, темные, но очень скоро Карл, одержав ряд блестящих побед, стал одним из самых высокопоставленных сановников Франкского государства, которое тогда состояло из трех больших частей: Нейстрии, Австразии и Бургундии.
Но в историю Карл вошел не по этой причине. Получив прозвище «Мартель», он прославился, прежде всего, своими победами над завоевателями-арабами.
А началось все весной 732 года, когда вали (губернатор занятого мусульманами Пиренейского полуострова) Абд ар-Рахман вторгся в южные территории нынешней Франции. План его состоял в том, чтобы обрушиться на Гасконию и Аквитанию. Он хотел опустошить эти территории, отомстить за смерть своего предшественника Аль-Самх ибн Малика и подчинить там всех учению пророка и власти его наместника.
Кстати, упомянутый Аль-Самх ибн Малик, правитель аль-Андалуса (так тогда называлась мусульманская территория Пиренейского полуострова), в 721 году уже предпринимал попытку такого вторжения. Он осадил Тулузу, но потерпел поражение и был убит, а остатки его войска укрылись в Нарбонне.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Арабское завоевание Пиренейского полуострова произошло очень быстро — в 711–718 годах. Королевство вестготов, занимавшее в период расцвета почти всю нынешнюю Испанию и юго-запад нынешней Франции, пало. Магрибская династия Омейядов взяла власть в Иберии в свои руки, и лишь в Пиренейских горах сохранили независимость два небольших труднодоступных региона, которые населяли баски и романизированные астуры. Битва при Ковадонге в 722 году, в которой христиане одержали первую победу, положила начало так называемой Реконкисте (отвоевыванию). Тем не менее, вплоть до 732 года арабы совершали набеги по всему югу Франции, пока не были разгромлены у Пуатье. На завоеванных в Иберии землях образовалось исламское государство, просуществовавшее до 1492 года.
Теперь Абд ар-Рахман собрал все мусульманские войска, находившиеся на территории нынешней Испании. По разным оценкам, с ним шло от 65000 до 70000 человек, а это по тем временам была поистине огромная армия.
* * *
Вскоре Абд ар-Рахман осадил Бордо. Герцог Аквитании Эд Великий (тогда враг Карла) решился на битву и проиграл ее. За этим последовало разграбление города и осквернение христианских святынь.
Затем, оставив за собой Гаронну и взяв направление на север, сарацины достигли реки Дордонь, переправились через нее и продолжили грабежи.
В отчаянии Эд бросился к Карлу, решив признать зависимость от него, но умоляя спасти свои земли. Между тем арабы уже распространились по всей Аквитании и дошли до гористой Оверни. Мало того, их легкие отряды уже переправлялись через Луару и рыскали по землям Нейстрии.
Особенно их привлекал Тур, славный своей богатой базиликой и мощами Святого Мартина. По дороге к Туру арабы подошли к Пуатье, не смогли взять город, но разграбили и сожгли его предместья.
* * *
Естественно, Карл не мог оставаться равнодушным к опасности, которая грозила уже его собственным владениям. При этом он вовсе не горел желанием выступать на стороне враждебной ему Аквитании и согласился на это лишь после того, как Эд подписал договор, в котором признал свое безоговорочное подчинение франкам.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Сарацины — в переводе это «восточные люди». Первоначально так называли племя разбойников, живших вдоль границ нынешней Сирии. А вот со времен крестовых походов европейские авторы стали называть сарацинами всех мусульман, часто используя в качестве синонима термин «мавры».
В результате, Карл собрал большое войско, в состав которого вошли, кроме франков, и другие племена: алеманы, баварцы, саксы и др.
Этот храбрый и искусный полководец понимал, что нужно положить конец нападениям арабов и остановить их успехи в Европе, где до этого между отдельными правителями царили такие раздоры, что нельзя было и думать о том, чтобы предпринять что-то общими силами.
Минута была самая решительная. Фактически, на равнинах Пуатье должна была решиться судьба всей Европы.
* * *
Шесть дней оба войска стояли неподвижно друг против друга, не решаясь вступить в битву.
Наконец, 10 октября 732 года Абд ар-Рахман, став во главе своей конницы, подал сигнал к атаке.
Бой был ужасный, и в его начале войска сарацин имели двойной перевес в численности. Однако до четвертого часа пополудни массы арабской конницы так и не смогли прорвать ряды франков, неподвижно стоявших на месте.
