– Мы станем членами общества «Лемборнских дев»! – периодически восклицала она.
Больно надо. И я не скрываю, что эта затея меня не особо-то впечатляет. Но подруга никак не угомонится, все рассказывает и рассказывает. Слово за слово, и… ей удалось меня заинтриговать.
Во-первых, оказалось, что мало кто осмеливается связываться с членами общества. То есть на них не только как на студенток вуза, распространялась официальная защита от любых исходящих извне санкций, но и внутри учебного заведения приобретается статус неприкосновенности.
А во-вторых, девушки из общества имеют кое-какие льготы. Например, их не отправляют на практику в какие-нибудь захолустья. Казалось бы, мелочь, но… Ведь замок сосватавшего меня герцога, точно так же, как и родительский, находится в самом что ни на есть захолустье, а мне туда ну очень уж не хочется попадать.
– Уговорила, – сдаюсь я. – Сходим на это собрание. Послушаем, что там говорят и что вообще от нас требуется. Вряд ли участие не подразумевает никаких обязательств, – добавляю, а сама прикидываю: в чем они могут заключаться?
Если потребуется вносить какие-то взносы, как это бывает, например, в некоторых церковно-приходских общинах, то эта песня не про меня, в связи с банальной неплатежеспособностью. Если потребуется выполнять какие-то поручения, то опять же все зависит от того, какие. Дело не в том, что я слишком гордая, просто-напросто впереди меня ожидает катастрофическая нехватка свободного времени.
Так и идем, размышляя каждая о своем, даже Милания умолкла. Глазеем по сторонам. Эта часть города производит очень приятное впечатление. Дороги широкие, мощеные и настолько ровные, что кажется – брось монетку, и она покатится до конца улицы. И да, непривычно чисто. Ни помоев, ни слякоти, ни мелкого мусора. Высоченные дворцы соседствуют с небольшими, но добротными двух – и трехэтажными домами. Все здания и ограды вокруг них отделаны камнем светлых теплых тонов: беж, охра, цвета сливок и изредка белоснежные. Обилие зелени поражает. Здесь и аллеи, и парки, и скверики с множеством клумб, наполняющих воздух цветочными ароматами. Тишину нарушает лишь птичье пение, и порой слышно, как где-то нет-нет да и скрипнет, открываясь, дверь или окно.
И что удивительно, все встреченные на пути лавки и магазинчики закрыты. В некоторых, правда, горит свет, но на дверях висят таблички, гласящие: «Закрыто».
– Хм… а я боялась, что мы поздно вышли, – вторя моим наблюдениям, произносит Милания. – Помнится, дома, когда мы ездили в город, там вся торговля утром шла, а к обеду уже… в общем, пришли бы мы к шапочному разбору. А здесь магазины во второй половине дня, видимо, открываются.
По мере продвижения к центру города на улицах становится все оживленнее, прохожих становится значительно больше, часто проезжают кареты, открытые экипажи и просто верховые.
Так, неспешным шагом, добрели до главной площади, где располагался королевский дворец. Взглянуть бы на него хоть одним глазком, но приблизиться, к сожалению, не удалось. Окружающие его высоченные, метров трех, кованые и литые решетки, одновременно и неприступные, и красивые, не дают возможности подойти поближе. Далее обзор закрывается плотным кольцом растительности, из-за которой виднеются лишь верхние этажи бело-голубого здания с золочеными шпилями и белоснежными статуями на крыше.
Проигнорировав недовольные взгляды стражников, мы едва ли не носами припали к воротам, за которыми простиралась широкая прямая дорога, ведущая к парадному входу во дворец. Широкие низкие ступени, статуи, огромные вазоны…
– Вот бы попасть туда… – мечтательно произнесла Милания, и тут же где-то за нашими спинами послышался шум, удары копыт о дорогу буквально кричат красноречивее любых слов о том, что мчащиеся на приличной скорости наездники не собираются останавливаться.
Стражники тут же засуетились, оттесняя нас в сторону со словами: «Что встали?» – и гостеприимно распахнули ворота. Мимо, обдав смесью мужского парфюма и конского пота, пронеслась группа всадников. Загнанные долгим походом лошади всхрапывают, но натянутые вожжи ездоков вынуждают животных придерживаться иноходи, хотя видно – дай им волю, и сорвутся в галоп, чтобы поскорее избавиться от седоков и попасть в родные конюшни.
Уже в воротах процессия неожиданно притормозила, и я поймала взгляд какого-то молодого человека, восседающего на черном как смоль жеребце. Мужчина на мгновение замер, приподняв руку, словно приказывая остальным остановиться. Даже с такого расстояния его глаза показались неимоверно синими в лучах входящего в зенит солнца. Мгновение, и он встряхнул головой, будто прогоняя наваждение, отвернулся и вместе со всей кавалькадой устремился в сторону замка, а мы с Миланией, смотря им вслед, остались стоять возле успевших уже закрыться ворот.
– Ты видела, как он на тебя посмотрел? – схватив меня за руку, зашептала подруга.
– А? – растерянно откликаюсь.
– Вы что, знакомы? – не унимается она. – Кто это?
– Откуда мне знать? – воззрилась я на подругу.
– Хм… А мне кажется… Нет… Он… Хотя… Странно… Нет… Не может быть! – бормочет, споря сама с собой, Милания.
– Ты о чем? – не поняла я.
– А вдруг это герцог какой-то?
– Не поминай при мне герцогов, – фыркнула я, зябко ежась, несмотря на припекающее солнце.
– Нет, ну ты сама-то подумай! Он беспрепятственно въезжает сюда, значит, является приближенным его величества, а может, находится в свите принца. А может…
– Кажется, мы собирались пройтись по магазинам, – напоминаю подруге, стараясь сменить странно заинтересовавшую ее щекотливую тему.
– Да-да, – все еще не сводя взгляда с успевшей опустеть дороги, бормочет Милания. – Идем, – нехотя, со вздохом, говорит и как-то неожиданно резко разворачивается и понуро бредет прочь.
– Эй, ты чего? – окликаю подругу, но та лишь губки поджимает и глаза отводит.
На одной из ближайших улочек обнаружилось уже работающее уличное кафе. Я с грустью потрогала лежащий в кармашке кошелечек с несколькими монетами. Да, на крайний случай у меня имеются семейные драгоценности, но пока что рука не поднимается их продать. Остается надеяться, что работа в библиотеке покроет текущие расходы. А сейчас… сейчас надо как-то встряхнуть неожиданно загрустившую Миланию.
– Не знаю, как ты, но я хочу чая с пирожным! – наигранно весело воскликнула я и потянула подругу к одному из столиков.
Стоило усесться, и тут же рядом с нами очутился официант. Получив заказ, он испарился, а вот мне теперь пришлось тараторить без умолку, болтая о всякой ерунде, лишь бы вытащить Миланию из навалившегося на нее уныния.
– Да ладно, ладно, – в какой-то момент не выдержала подруга и расхохоталась. – Селена, больше никогда даже не пытайся заболтать кого-то! Вот не обижайся, но это не твое. Никогда прежде об этом не задумывалась, но оказывается, чтобы трещать без умолку, нужен талант.
– Которым ты, слава богам, не обделена, – поддержала я.
