– Отдохнуть, значит. Дойдешь?
– Дойду.
– Ну, хорошо. – Представитель власти скрылся в салоне, но машина не сдвинулась с места. Видимо, они ждали, когда подозрительный парень с покрытым засохшей кровью лицом сделает несколько шагов. Стоит ему чуть пошатнуться, и все – увезут в отделение, как пить дать. Для отчетности. Стас много знал об отчетностях. В конце концов, он когда-то работал в редакции.
Он пошел, не торопясь, не делая резких телодвижений. Шаг за шагом, ничего особенного. Ровно, красиво, как и подобает гражданину в полном душевном здравии и адекватном состоянии. Через минуту патрульная машина обогнала его и скрылась за углом.
Нельзя сказать, что вокруг было совсем темно. До восхода солнца оставалось еще несколько часов, но все небо затянули облака, отражавшие городские огни и потому источавшие слабое розоватое сияние. Кроме того, центр не испытывал недостатка в фонарях, и их свет превращал все вокруг в двухцветную декорацию, не слишком аккуратно склеенную из желтых и черных частей.
Вспомнить. Просто нужно вспомнить, с чего все началось.
Его высокая тонкая фигура движется по замершим улицам, сквозь застывший ветер, избегая света фонарей. Даже мерцание звезд и нежное сияние луны причиняют боль его бледной коже, привыкшей к вечному мраку небытия.
Город вокруг наполнен мечтами и страхами, стонами любовников, ароматами вина и шорохом крыс. Город впитывает пролившуюся за сутки кровь, смешивает свершившиеся обманы и дым выкуренных сигарет, цедит по капле трупный яд задушенной совести. Город поет нехитрые песни, подыгрывая себе на струнах обнаженных снов, и услышать их может лишь тот, для кого следующее мгновение уже не наступит. Человек с Железными Глазами слышит.
Нехорошее предчувствие появилось у Стаса еще утром, когда он приехал на работу. На третьем этаже, где располагалась редакция, шел ремонт, и весь коридор был загроможден мешками шпатлевки, рулонами линолеума и пыльными рабочими. Ступая как можно осторожнее, Стас скользнул из лифта к дверям редакции, и в тот момент, когда он взялся за ручку, неясное неприятное ощущение оформилось во вполне четкую, хотя и невероятно простую мысль.
Кто-то умер.
Он вошел, пробрался к своему месту, монотонно отвечая на унылые приветствия. В октябре по утрам никто не бодр и не полон сил, в октябре по утрам во всем мире царствуют слипающиеся веки и плохое настроение. Стас включил компьютер и, пока тот загружался, осмотрелся. Коллеги вяло потягивали кофе, кое-кто уже начал стучать по клавишам, хотя большинство до сих пор пребывало в прострации. Главный редактор отсутствовала, и это не предвещало ничего хорошего.
Стас уставился на экран монитора, раздумывая, найдется ли возможность улизнуть пораньше под каким-нибудь благовидным предлогом. В его обязанности входило заполнение новостными материалами сайта газеты. Каждую новость следовало снабжать кричащим заголовком, в идеале намекающим на масштабные человеческие жертвы. Например, коротенькую заметку про обрыв проводов над мостом следовало назвать «ИСКРЯЩАЯСЯ СМЕРТЬ: СОТНИ ВОДИТЕЛЕЙ МОГЛИ ПОСТРАДАТЬ», а статью об увеличении количества бездомных собак – «ЖИВОТНЫЕ-УБИЙЦЫ ВОКРУГ НАС».
Стас часто со смехом рассказывал друзьям о подобных вещах, но ни разу не осмелился при-знаться в том, насколько все это ему осточертело. Желтая газетенка, распираемая от собственной важности, специализирующаяся на несчастных случаях, преступлениях и скандалах («УЖЕ ТРЕТЬЯ ЖРИЦА ЛЮБВИ НАЙДЕНА УБИТОЙ В НАШЕМ ГОРОДЕ», «МУЖЧИНА ЗАРЕЗАЛ СОЖИТЕЛЬНИЦУ ЗА ТО, ЧТО ЕЕ СТОШНИЛО ЕМУ НА БОТИНКИ»), одержимость рейтингами, борьба за читателя, за несчастное, безликое существо, не способное найти лучшего способа потратить свое время, чем чтение подобного мусора. Но больше всего ему осточертела…
Дверь позади хлопнула, и Стас, даже не поворачивая головы, смог опознать ее – по уверенным, неторопливым, почти издевательским шагам. Белобрысая тварь.
– Так, Стасик, ты сегодня вовремя! – раздался позади голос.
Он обернулся и посмотрел ей в глаза. Все в ней было каким-то белесым, бесцветным: волосы, кожа, губы и едва заметные усики, одежда, даже взгляд. Она улыбалась обычной своей ядовито-бесцветной улыбкой, намекающей на приближающиеся неприятности.
– Раз уж ты сегодня не опоздал, то вот задание: нужно выяснить, какие повреждения в городе и области вызвал вчерашний ураган.
– Ураган? – Стас готов был спорить на что угодно, что не заметил никаких проблем с погодой в прошедшие сутки. Обычная осенняя слякоть и тоска, ничего кроме.
– Именно. Ураган. Нам обязательно нужны повреждения. Любые: упавшая ветка помяла крышу служебного автомобиля, там, выбитые стекла… в таком духе. Чем быстрее, тем лучше. Если на других сайтах такая инфа появится раньше, я тебе этого не прощу.
Стас кивнул. Разумеется, не простит. Ему она ничего и никогда не прощала. Семь месяцев назад, когда он устраивался на работу (в те времена ему еще казалось, что быть редактором новостного сайта, пусть и не особенно интеллектуального, легко и престижно), она оказалась единственным человеком в коллективе, выступившим против парня с техническим образованием, хотя больше половины из работающих здесь никогда не учились журналистике. Главред тогда победила, но белобрысая не собиралась сдаваться и при любой удобной возможности тыкала Стаса носом в его «профнепригодность».
– Как я должен это выяснять?
– Звони в отделения МЧС по городу и области и спрашивай, не поступали ли к ним сообщения об инцидентах, не было ли вызовов.
– Серьезно? А если ни о чем таком не расскажут?
– Нужно, чтобы рассказали.
Спорить не имело смысла. В отсутствие главреда белобрысая исполняла обязанности координатора, и каким бы идиотским ни казалось задание, его следовало выполнять. Стас кивнул и пошел разыскивать телефонную книгу.
Рабочий день двигался по накатанной, началась обычная редакционная суета. Кто-то узнавал подробности грядущего приезда звезд очередного реалити-шоу, кто-то собирался брать интервью у директора супермаркета, в котором вчера шестилетнего ребенка придавило упавшим стеллажом. Стас равнодушно набирал номер за номером, дожидался, когда после нескольких длинных гудков сонный мужской голос скажет: «Да», задавал свои вопросы, выслушивал удивленные отрицательные ответы, благодарил и, зачеркнув номер, повторял всю процедуру со следующим.
Когда список закончился, он вытащил из кармана куртки пачку сигарет и покинул комнату, не обращая внимания на недовольное выражение лица белобрысой.
В мужском туалете, единственном помещении на этаже, где ремонт уже сделали, он в три затяжки выкурил одну сигарету и достал следующую. Большое пластиковое окно выходило во внутренний двор, в котором не было ничего, кроме переполненных мусорных баков и мокрой облезлой скамейки. По грязному асфальту важно расхаживали голуби. Здесь никто не наживался на сплетнях, никто не досадовал, что ребенок, придавленный стеллажом, остался жив.
