– Аоранг! – Саарсан высунулся в оконце опочивальни, высматривая главу следопытов. – Поставь ночную охрану из своих людей. Дозорных за ночь меняем трижды, чтобы они каждый миг оставались настороже.
– Зачем? – удивился мохнач, помогавший внизу распрягать волов. – Закроем ворота, и достаточно…
– Делай, как я сказал! – резко отозвался накх. Аоранг молча повернулся к своим волам. – В округе мятежники, – скрипнув зубами, объяснил Ширам. – Если они узнают, что здесь царевич…
Аоранг глянул на него с неудовольствием, явно находя такие предосторожности лишними, но все же кивнул.
* * *
Радушный хозяин, слуги и девушка-стряпуха сбились с ног, стараясь напоить, накормить и обустроить отряд царевича. Следопыты, поставленные с луками на стенах, ворчали, что не их дело торчать в дозоре ночь напролет. Однако сейчас даже Аоранг не стал спорить с накхом.
Остальные путешественники с удовольствием предались отдыху и сытной трапезе. Правда, запеченной с травами оленины, заманчивый аромат которой разливался вокруг вежи, на всех не хватило. Зато прислуживала высоким гостям за столом та девица, которую прежде они видели лишь мельком. Иные, разглядев ее толком, и про оленину забыли. Стройная, гибкая, хотя и не столь высокая, как женщины арьев, она постоянно улыбалась, и ямочки на ее щеках так и манили изголодавшихся по женскому вниманию мужчин. Аюр пришел в восторг от ее ярких зеленых глаз, пшенично-русой косы и необыкновенно тонкого стана, по бьярскому обычаю стянутого кожаным ремнем, расшитым обережными медными птичками.
– Погляди, экая лесная красавица, – прошептал он своему старшему товарищу. – А как смотрит на меня!
– Ничего удивительного в этом нет, – буркнул Ширам. – Наследники престола заезжают сюда не часто.
Хотя, по правде сказать, на красавчика-царевича девица взглянула лишь пару раз. Зато с мрачного накха она просто глаз не сводила.
– Девушка, налей-ка нам вина! – приказал Аюр, желая заодно рассмотреть ее поближе.
– Вина? – Та оторвала взгляд от Ширама и звонко рассмеялась, подхватывая с полки кувшин. – Да откуда у нас вино в лесу, светозарный господин? Столица вроде и недалеко, но все равно что на другом краю земли – никто в нашу глухомань не ездит! А вот у нас есть стоялый мед, на диво удался – только попробуйте…
Очарованный ее смехом и лукавым взглядом, Аюр протянул к ней руки, но лесовичка ловко уклонилась и налила ему полную кружку хмельного питья. Она попробовала и перед накхом игриво склониться, но Ширам молча накрыл свою кружку ладонью и коротко приказал налить ему ключевой воды.
– Что ты так смотришь на маханвира? – насмешливо спросил Аюр. – Он тебя не съест – если, конечно, накормишь его как следует!
Девица улыбнулась и ответила почтительно, но довольно смело:
– Прости, солнцеликий, но не часто к нам заезжают высокородные накхи. Когда они проезжают мимо по большаку на своих вороных конях, в черных одеяниях, с закрытыми лицами, кажется, что это не мужчины, а страшные призраки из сказаний древности…
И она снова уставилась на Ширама, словно ее тянула к нему неведомая сила.
– Кажется, что им чуждо все человеческое…
– Ты бы хотела самолично это проверить? – развеселился Аюр.
– Ступай, ступай! – крикнул ей седобородый хозяин постоялого двора. – Вы уж не серчайте, благородные господа. Тоскливо ей тут. – Он вздохнул. – Вся в мать пошла.
– А кто была мать? – стараясь понять, какая кровь намешана в жилах бойкой девицы, спросил Ширам.
– Мать ее покойницу я в былые времена из дальнего похода в земли вендов привез. Уж как я ее горемычную ни холил, а все ж от тоски померла…
Старик махнул рукой и прикрикнул на дочь, которая стояла рядом:
– Что здесь толчешься, принеси воду господину, и кыш отсюда!
Девица с разочарованным видом развернулась и бросила на маханвира проникновенный взгляд через плечо, но тот словно не заметил его.
Наконец, когда за окнами уже совсем стемнело и хозяин постоялого двора во всех подробностях пересказал гостям все слухи и сплетни о мятеже в столице и его героическом подавлении, Ширам предложил царевичу идти спать. Несколько перебравший Аюр не стал спорить, кивнул и послушно отправился в опочивальню, нахваливая оленину, мед, любезного хозяина и его красавицу-дочь, которой он сулил по возвращении в столицу немедленно перевезти к себе во дворец. Он и сейчас был весьма расположен остаться с ней наедине, но глаза его слипались и ноги едва слушались. Словно вся усталость этого похода внезапно обрушилась на него. Аюр и не подозревал, что настолько нуждается в отдыхе.
– Отдыхай, светозарный. Доброй тебе ночи. Ложись спать, я проверю дозоры и вернусь.
– Не о чем беспокоиться! И скорее вели привести эту красотку прямо сюда…
Царевич взмахнул рукой и, увлекаемый этим движением, рухнул на кровать, не снимая сапог.
– Уже бегу, – пробормотал накх и, закрыв дверь, поглядел вниз, где за освободившимся столом о чем-то между собой оживленно беседовали огнехранитель и Аоранг.
– Хаста! – окликнул его саарсан. – Ступай к царевичу. Хмельное ударило ему в голову. Надо разуть его и снять одежду. Я скоро вернусь.
* * *
– …А я ничуть не удивлен, – произнес Хаста, рассеянно отщипывая кусочки от ячменной лепешки. – Сам знаешь, мы в храме не любим об этом говорить. Делаем вид, что ничего такого нет. Но поверь человеку, который много лет прожил на севере: бьяры повсеместно поклоняются своим богам и даже не особенно таятся. Самое большее, они добавляют к ним господа Исварху. И лучше даже не вникать, в качестве кого. Вон, погляди, у этого тоже висит, видишь? – Рыжий жрец показал на хищную птицу с женским лицом на груди, вырезанную на осевом столбе. – Где у нас священный знак Солнцеворота – у этих то Небесный Лось, то Близнецы, то Тарэн, которую они кровью поят, а то и сам Первородный Змей, не к ночи будь помянут…
– И это в дневном переходе от столицы, – покачал головой Аоранг. Он слушал вполуха – был занят оленьей ногой, которую предусмотрительно попросил отложить для него еще до ужина. – Экое чучело изловили!
Хасту передернуло:
– Скажешь тоже, чучело! Хуже бьяра-оборотня и представить ничего нельзя. У нас на севере ими детей пугают. Таких, как он, кроме огня, ничего не берет…
– Как видишь, берет.
– Ты о Шираме? Тут о чем говорить, ему сражаться – как дышать. Но без твоей подмоги, кто знает, справился бы?
– Оборотень был обуян звериным духом, – ответил Аоранг. – А я со зверями хорошо лажу.
– Ну да, конечно, – не без досады отозвался жрец, – вы, мохначи, умеете обмениваться мыслями и разговариваете со зверями. Могу поклясться, ваши шаманы не слишком отличаются от бьярских.
Аоранг покачал головой:
– Мохначи водятся только с мамонтами, своей родней. Эти же шаманы обращаются к ужасным сущностям… Бьяр носил личину одной из них. Она дала ему силу призвать дух той росомахи…
