– Тсс! – Мазайка схватил подругу за руку, призывая к тишине.
Мимо мостков проходили, смеясь, две молодые добродеи. Одну Кирья уже знала – разговорчивая охтянка по имени Айне. Другая, румяная и курносая, вовсе непонятно какого племени. Будь она обычной девицей, по вышивке на ее платье легко было бы сказать не только из какого она рода, но даже из какой семьи. Но, уходя в кереметь, девы навсегда порывали с домом. Все они считались дочерьми Матери Видяны.
– …Помолитесь, говорит, о дожде, чтобы наконец перестал! У них, понимаешь, выжиги заливает, льны на корню гниют…
– Так ведь о дожде – это в Дом Ветра!
– Я им и говорю – что ж вы к Варме-то не пошли? А они – дескать, обрушился на Дом Ветра божий гнев! Все как есть развалило. Жрец тамошний Ашег получил небесным камнем по голове, почти ослеп…
– А ты что?
– А я им сказала – Видяну о дожде не просят! И не повезла его в кереметь.
– А Высокая что сказала?
– Все правильно, говорит, сделала… Эй, Кирья! Тебя Мать Локша ищет. Пора травы собирать!
Кирья со вздохом поднялась на ноги.
– Не понимаю я, чего она от меня хочет, – сердито сказала она. – Я же ничего не смыслю в травах. А она все спрашивает – эту брать? Ту брать?
– Может, не травы она ищет? – пробормотал, будто про себя, Мазайка.
– А что?
Мазайка повернул белобрысую голову, убедился, что молодые добродеи отошли подальше, и тихо сказал, потянув за висящий у него на шее кожаный ремешок:
– Погляди-ка…
– Ух ты! Новую сойку сделал?
– Это не сойка…
И в самом деле, свистулька в его руках имела с сойкой мало общего. Кирья пригляделась и хмыкнула:
– Щука, что ли? Поющая рыба? А лапы у нее зачем?
– Так… Хочешь опробовать?
– Давай.
Кирья поднесла глиняную рыбу к губам и легонько дунула. Щука отозвалась высокой, несколько гнусавой трелью. Дети, удившие рыбу, дружно оглянулись и наперебой принялись клянчить поглядеть свистульку. Мазайка же не отрываясь смотрел на воду.
– Что там? – тоже наклонилась над мостками Кирья.
Друг тут же схватил ее за руку и оттащил от края.
– Ничего, – буркнул он, отворачиваясь. – Оно и к лучшему…
– Да чего же ты ждал? – воскликнула Кирья, рассерженная этой таинственностью.
– А вот послушай, – ответил Мазайка, спрыгивая с мостков на песок и отходя вместе с подругой к деревьям. – Давеча я на закате ловил с лодки окуней. И тут ветер такой хороший к бережку подул, что я решил – не буду ему мешать…
– Сбежать хотел?! А меня почему не позвал?
Мазайка бросил на нее мрачный взгляд:
– Мне в первый же день Локша сказала: «Попытаешься сбежать – до берега не доплывешь».
– Вот как? И что же, ветер сменился?
– Нет. Не успел я отплыть и на три весла от берега, как вода забурлила и пошла большими кругами… И мне почудилось, что под лодкой проплыло что-то большое, темное…
Кирья содрогнулась. Она вспомнила, как страшно ей вдруг стало, когда она собирала с Локшей семена и корни кувшинок и тут в борт ни с того ни с сего плеснула волна. А ведь это кереметь, где Локша старшая среди жриц! Каково было Мазайке – в сумраке, одному…
– Старики рассказывают басни об огромной щуке, на которой сама Видяна ездит верхом, как мы на лосе, – глухим голосом продолжал Мазайка. – Такой лодку опрокинуть – только раз хвостом ударить. А ты видела щучьи челюсти? У нее все зубы внутрь загнуты – чтобы жертва вырваться не могла…
– Хватит! – оборвала его Кирья, пытаясь отогнать пугающее видение. – Видел же – я подула, и никакая щука не явилась!
– А может, она только на закате…
Их разговор прервали отдаленные крики. Малышня повскакала с мостков и понеслась за жрицами. Айне с подругой уже спешили к ближайшей лодке. На опушке под ивами показалась Высокая Локша и встала там, скрестив на груди руки, – высокая и прямая, сама чем-то похожая на щуку. При виде ее застывшего лица и хмурого взгляда Кирья сразу ощутила непонятную тревогу. Посмотрела туда, куда были устремлены водянистые глаза добродеи, – и сразу все поняла.
– С полуденного берега в кереметь просители прибыли, – прищурившись, говорил Мазайка, который пока ничего особенного не заметил. – Один, два… Там, кажется, беременная баба.
– Дедовы слюдяные чешуйки при тебе?
– Да, а что?
– Погляди-ка туда. Там худо дело, – сдавленным голосом отозвалась Кирья. – Так худо, что я и без чешуек вижу.
Мазайка глянул на людей на дальнем берегу через слюдяную чешуйку и аж побледнел, поминая Видяну, отца Хирву, берегинь и всех богов-защитников, какие только приходили ему на ум.
– На. – Кирья быстро сунула ему в руки глиняную рыбу. – Спрячь с глаз подальше. И не говори никому, что я на ней играла.
– Да при чем тут ты-то?!
– Ох, надеюсь, ни при чем…
Глава 3. Голодные духи
Плоскодонка подплывала все ближе. Она сидела в воде совсем низко, почти черпая бортом воду, как будто еле-еле несла тяжесть четырех человек. Но Кирья – да и не только она – видела, как грузно нависает над лодкой незримая обычным глазом шевелящаяся туча. Словно клубок скользких черных змей, над головами гостей мелькали и извивались десятки нетерпеливых голодных духов. А надо всеми, раскинув кожистые крылья, висел Кирьин недобрый знакомец – длинноклювый зубастый ящер.
– Да как он посмел? – вырвалось у нее гневно. – Сюда, в заповедное место!
– Близкая добыча их за собой тянет, – раздался рядом с ней холодный голос Высокой Локши. – Чуешь, дева, как из-за Кромки мертвечиной повеяло? Будет у нас сегодня тяжкая работа!
Она повела в воздухе рукой, и щек Кирьи в самом деле как будто коснулся нездешний стылый ветерок. А может, просто уже потянуло вечерней сыростью от реки.
Обжанские ингри из рода Карью, прибывшие на остров, однако, ничуть не выглядели нездоровыми – разве что у женщины, что постарше, было встревоженное лицо. Ее дочь, беременная на сносях, круглая и румяная, казалась скорее недовольной. Зачем ее побеспокоили, заставили идти через лес в такую даль, если все, что ей хочется, – не спеша прогуливаться подле дома, переваливаясь по-утиному, да с улыбкой прислушиваться, как в чреве играет дитя?
– Знамения уж больно нехороши, – принялись наперебой объяснять ее мать и дядька. – Проводили моление у Матери-Вербы на Обже – ковш опрокинулся, пиво разлилось… Хотели лучшую ленту из косы на ветку повесить – развязалась, в воду упала и потонула…
– Старухи стращают… – Женщина покосилась на дочку и прошептала: – Как бы родами не померла… Помоги, Высокая!
