– Разумеется, под моим!
Теперь в ответ ему грянул общий хохот. Учай вспыхнул:
– Посмотрим, как вы засмеетесь, когда вернутся арьяльцы!
– Что ты нас пугаешь арьяльцами? – воскликнул Иллем, перекрывая гам. – Да кто они такие, эти твои арьяльцы? Мы их не видели. Какое-то племя пришло и ушло. Поверим даже, что ты его прогнал и возомнил себя великим воителем… Но ты говоришь, они оставили тут своих людей? Или не людей – одного человека?
И снова над столом полетели смешки.
– Этот один стоит вас всех! – рявкнул Учай. – Он прошел через землю медвежьих людей, как вы через мой двор!
В избе стало потише. Некоторые были впечатлены, но не все.
– Прошел, говоришь? – снова заговорил неугомонный Иллем. – Пусть он сам расскажет нам об этом. Покажешь его нам? Я бы на него посмотрел, хе-хе…
– Да, позови его сюда! Мы хотим взглянуть на арьяльца!
У сына Толмая заметался взгляд. Он стиснул кулаки. Нельзя звать сюда Джериша!
Неожиданно его поддержал до того молчавший Тума.
– Друзья и сородичи! – миролюбиво провозгласил он, поднимаясь с кружкой в руке. – Завтра утром мы все соберемся пред ликами богов и поговорим о делах. А пока давайте пить и есть. Учай, хватит стращать людей арьяльцами. Уймись и садись с нами за стол…
– Что-то кусок в горло не лезет. Я приду завтра, тогда и поговорим, – ледяным голосом ответил Учай и направился к двери.
В спину ему неслись раскаты смеха.
* * *
– Дело плохо, брат! Надо бежать!
Кежа и Вечка – ближайшие, самые верные товарищи – умоляюще смотрели на Учая. Их глаза были полны страха.
– Бежать? – резко повторил Учай, словно выплюнул это слово. – Это мой дом! Почему я должен бежать из своего дома?!
– Я тут послушал возле общинной избы, – зачастил Вечка. – Там вожди говорили о Джерише – что если он мертвец, так его надо сжечь! Помнишь, ты придумал, что Джериш – утопленник? Так им кто-то из вержан рассказал, и теперь они все об этом твердят…
Учай почти не слушал. Сейчас его захлестывала темная волна ярости.
– Бежать, – сжимая кулаки, повторил он. – Разве для этого мы одолели Туму? Для того я собрал вождей?
– Брат, нас всех завтра убьют! – воскликнул Кежа. – Даже если отдать им арьяльца…
– Кого там убьют? – раздался громкий, спокойный голос Джериша, который, наклонившись, вошел в избу.
– Экое тут множество дикарей, – проговорил он, садясь на лавку. – Одни смешней других. Я сегодня на берегу видел тощего верзилу, у которого на шее – ожерелье из сушеных лягушек, а самая здоровенная висит прямо на лбу!
– Это Иллем, – глядя перед собой невидящим взглядом, отозвался Учай. – Будь он проклят! – Молодой вождь повернулся к Джеришу. – Они думают, что ты ходячий мертвец.
– Я?! – Джериш изумленно уставился на него, а затем расхохотался. – Ха! Ну и пусть себе думают.
– Ты не понимаешь! Я говорю вождям, что за моей спиной Арьяла, что я сын наместника… А они: «Где Арьяла? Мы видим одного чужака. Да и тот вылез из воды, – может, он утопленник?» Они захотят убить тебя…
– Не посмеют, – беспечно ответил Джериш. – Где они? Приведи их сюда!
– Нет! – вырвалось у сына Толмая. – Прошу тебя. Сейчас уже ночь. Мы встретимся завтра утром…
«Их больше двух сотен, и подходят новые, а нас шестеро. Кежа прав – Джериша завтра убьют, и нас с ним заодно. И Тума не вступится. Ему-то только с руки от меня избавиться…»
Учай пристально глядел в безмятежное лицо арьяльца. Будет ли он так спокоен завтра? Небось с таким лицом и умрет, сражаясь?
Но Учай вовсе не собирался умирать! Может, в самом деле пора бежать?
«Богиня… – мысленно обратился он к той, что являлась ему во сне. – Может, ты поможешь?»
Он прислушался, но никакого отклика не ощутил. Оно и понятно. Какая женщина любит попрошаек?
– Что же нам делать?! – пробормотал Учай, сам того не замечая.
– Давай я проберусь ночью в общинную избу и убью всех вождей, – внезапно предложил Джериш.
Трое молодых ингри уставились на него одинаково выпученными глазами.
– Но что это нам даст? – выдавил Учай.
Джериш пожал плечами:
– Не повезет – умрем. Повезет – наведем такого ужаса на дикарей, что в следующий раз и пискнуть не посмеют!
Учай вдруг ощутил тепло в груди. Нет, не в груди! Это нагревалась его деревянная плашка с ликом Богини…
«Ей бы этого хотелось, – замирая, осознал он. – Она ведь любит кровь!»
– Позволь мне подумать, – попросил он арьяльца.
Джериш широко зевнул.
– Я пошел спать. Разбуди меня, если надумаешь что-то толковое.
* * *
Когда Дети Грома ушли, Учай остался в избе один. Он сидел в сумраке на лавке, глядя на тлеющую лучину и чувствуя, как злость и отчаяние разъедают его изнутри. Вожди ингри не верят ему, смеются над ним! Неужели пора признать поражение и спасать жизнь? Но сама мысль об этом лишала его способности рассуждать здраво!
Перерезать вождей во сне, как предлагает Джериш? Его самого и всех его людей потом убьют, это ясно как день. Но этот путь чем-то влек его, кружил голову – и сын Толмая знал чем. Она будет рада. Порадовать ее напоследок…
«Но ведь я хотел не этого, – думал он. – Зачем мне смерти, если от них нет толку? Я хочу спасти свою землю, Ингри-маа! Только я точно знаю, что Аратта придет. Они все и представить такого не могут. Они все слепые – только я зрячий!»
– Почему вожди не хотели слушать меня? – прошептал он, сжимая кулаки. – Разве я плохо говорил?
– Ты говорил хорошо, – раздалось из темноты.
Учай подскочил на месте, хватаясь за нож:
– Кто здесь?!
Да – там, под божницей, прямо на полу, кто-то сидел. Учай мог разглядеть только очертания – широкие сутулые плечи, длинные космы…
– Кто ты такой? – угрожающе спросил Учай, сжимая рукоять ножа.
– Я гусляр, певец и сказитель, – раздался голос из сумрака. – Отец твоей будущей жены пригласил меня, чтобы я сочинил свадебную песнь во славу нового рода. Меня зовут Зарни.
– Ах вот оно что, – протянул Учай.
И точно, теперь он разглядел – на коленях у сидящего виднелся длинный плоский короб гуслей. Молодой вождь вспомнил, что в самом деле что-то слышал о певце. Тума с почтением и гордостью в голосе упоминал, что на свадьбе дочери будет знаменитый сказитель. Что он уже прибыл. И что уже пел во славу рода Карью. Кажется, Тума даже звал его послушать. Но Учай в своей жизни не видал ни единого гусляра, и никакого дела до них ему не было.
