— Так, может быть, он уже ждет тебя внизу? — спросила Джин.
Мириам заметила, что взгляд Хелен, когда она смотрела на Норму и Джин, изменился. Из мягкого и отстраненного он стал острым и резким. Но Хелен тут же тепло улыбнулась и повернулась к Мириам:
— Извините, что мой первый визит оказался несколько скомканным, но мне хотелось поздороваться и поприветствовать вас в нашем доме, прежде чем отправиться на встречу.
— Благодарю вас. И большое спасибо за картину. О, я ее еще не развернула — очень невежливо. Я сейчас…
— Все в порядке, — остановила ее Хелен. Она коснулась руки Мириам. Заглянув в ее глаза, Мириам разглядела в них мучительную боль. — Картина особенная, но в ней есть… посыл…
— Правда? Звучит интересно.
Мириам начала разворачивать картину. Хелен отступила назад и снова устремила взгляд на Норму и Джин, которые не могли оторвать глаз от свертка. Мириам сняла всю бумагу и подняла картину вверх.
Какое-то время все молчали. Никто не произносил ни слова. Краски на картине были живыми и яркими — яркими настолько, что казалось, за холстом кто-то включил лампу. Сначала Мириам не могла понять, как правильно держать картину. Поскольку Хелен ничего не сказала, она решила, что держит ее правильно.
Верхняя часть картины была покрыта длинными, мягкими мазками сапфирового цвета, исходящими из облатки, расположенной в центре. По цвету и фактуре эта облатка была очень похожа на ту, что используется во время причастия. Под синими мазками виднелось что-то вроде темно-зеленого частокола, острого, резкого, угрожающего. Над ним художница изобразила женскую фигуру, размытую и неопределенную. И на лице женщины явственно читалась мука и страх. Ее тело словно вытекало из бурлящего моря крови. Поверхность моря была покрыта крохотными белыми пузырями, напоминающими черепа.
— Да уж, — сказала Норма, — тут явно есть посыл…
— Какие цвета! — восхитилась Джин.
— Никогда не видела ничего подобного, — вырвалось у Мириам. Испугавшись, что слова ее могли прозвучать обидно, она тут же поправилась: — Но я…
— Если картина вам не нравится, я пойму, — сказала Хелен. — Я уже говорила, мои работы особые…
— Нет-нет, она мне нравится, очень нравится! Дождаться не могу, когда ее увидит Кевин… Да и все остальные… — Мириам повернулась к Хелен. — Такая картина сразу же привлекает внимание и заставляет говорить о себе. Спасибо большое! — Она внимательно посмотрела на Хелен. — Эта картина многое для вас значит, правда?
— Да.
— От этого она еще более ценна для меня. — Мириам старалась говорить искренне, но поняла, что ее слова звучат покровительственно. — Честное слово! — добавила она.
— Если не сейчас, то потом так и будет, — странным тоном произнесла Хелен.
Мириам посмотрела на Норму и Джин. Обе поджали губы, словно пытаясь сдержать смех.
— Извините, что мне нужно уходить так скоро, но…
— Что вы, что вы… Я понимаю… «Сильнее, чем ты думаешь», — подумала Мириам. — Вам нужно идти. Мы увидимся позже. Когда я освоюсь здесь, то вы с Полом обязательно должны прийти к нам на ужин.
Хелен улыбнулась, словно Мириам говорила о чем-то невозможном, поблагодарила и направилась к двери.
— Еще раз спасибо, — повторила Мириам.
Пока Хелен не вышла, никто не произнес ни слова.
А потом Норма и Джин расхохотались до слез. Мириам с улыбкой покачала головой.
— И что мне с этим делать?
— Повесь ее в шкафу в коридоре.
— Или на входной двери, — предложила Джин. — Она будет отпугивать грабителей и коммивояжеров.
— Мне так жаль ее. Ей плохо. А эта картина… — Мириам снова подняла ее. — Это настоящий кошмар!
— В ней есть посыл, — насмешливо повторила Норма, и они с Джин снова рассмеялись.
— Она говорит: «ррррры!!!» — воскликнула Джин, рыча и падая на колени. Норма и Мириам засмеялись.
— До прихода Кевина поставлю ее в угол. Когда он ее увидит, то сразу поймет, почему я ее не повесила.
— Ты просто прелесть, — заметила Норма. — Ты так хорошо с ней справилась.
— Она едет к психотерапевту, полагаю?
— Да. Бедному Полу нелегко. Мне его жаль. Мы все стараемся ему помочь, правда, Джин?
— После смерти Глории мы звонили Хелен и приглашали ее с собой в разные места, но она заперлась в квартире и хандрила. В конце концов мистер Милтон велел Полу что-то сделать. Она сейчас-то тебе странной показалась, а тогда вообще было что-то страшное. Однажды она пришла ко мне и закатила истерику, кричала, что мы все должны уехать, что нам грозит страшная опасность… Словно этот дом довел Глорию до смерти, а Ричарда — до самоубийства. Я не могла понять, что она бормочет, и позвонила Дейву. Он связался с Полом, и Пол забрал ее домой.
— Они вызвали врача, и тот прописал ей успокоительное. Она постоянно в таком состоянии…
— Наверное, они были очень близки с Глорией Джеффи, — предположила Мириам.
— Не ближе, чем все мы, — резко ответила Джин. В ее голосе слышалась обида.
— Я лишь подумала…
— Просто она… такая чувствительная, — объяснила Норма, прижимая правую руку ко лбу. — Она же художница, а у художников такие тонкие души. — Копируя голос педантичного университетского профессора, она произнесла: — Она видит трагическую иронию, которая присутствует во всем сущем.
Норма вздохнула.
— И все же мне ее очень жаль, — сказала Мириам, глядя на входную дверь, словно Хелен все еще стояла там.
— Нам тоже, — кивнула Джин. — Просто мы немного устали от всего этого. Это очень угнетает. Да, жизнь Глории Джеффи трагически оборвалась, а самоубийство Ричарда — это просто ужасно. Но все кончилось. И никто из нас не может изменить того, что произошло.
— Нам нужно жить своей жизнью, — добавила Норма.
— Лучшее, что мы можем сделать — это быть веселыми и жизнерадостными рядом с Хелен, — сказала Джин. — Мистер Милтон говорил нам об этом. Помнишь, Норма?
— Да… Что ж, — Норма взглянула на часы, — полагаю, мне пора отправиться в душ и заняться ужином.
— Мне тоже, — согласилась Джин.
— Не знаю, как вас и благодарить…
— Пустяки, ты найдешь способ, — отмахнулась Норма, и они снова рассмеялись.
Как приятно чувствовать себя счастливой, подумала Мириам. Рядом с этими девушками любой мгновенно почувствует себя счастливым. Она обняла Норму и Джин, и они ушли.
Оставшись одна, Мириам рухнула на диван и закрыла глаза. Наверное, она задремала, потому что в следующий момент увидела, что прямо перед ней стоит улыбающийся Кевин и качает головой. В руке он держал кейс.
— Отлыниваешь от работы, лентяйка?
