— Я еще не звезда, — смутился Кевин и пожал длинную руку Маккензи.
Помощник прокурора напомнил Кевину Линкольна — высокий, худой, но крепкий — это явственно чувствовалось по рукопожатию. У Маккензи было узкое смуглое лицо с резкими чертами и глубоко посаженными печальными глазами.
— Проблема в том, — сказал Маккензи, — что все, кто работает на Джона Милтона, раньше или позже становятся звездами. И это заметно осложняет работу окружного прокурора.
Милтон рассмеялся.
— Послушай, Боб, — сказал он. — Мы вовсе не собираемся осложнять тебе жизнь. Мы просто хотим, чтобы ты смог проявить себя во всем блеске. Ты должен быть нам благодарен.
— Прислушаюсь к вашему совету, — ответил Маккензи, тряхнув головой. — Теперь понимаете, почему его адвокаты всегда так блестяще выступают? Рад познакомиться с вами, Кевин. Как я понимаю, вы будете заниматься делом Ротберга?
— Да.
— Ну, как говорится, увидимся в суде. — Маккензи кивнул Мириам и отправился общаться с другими гостями.
— Серьезный человек, — сказал Кевин. — Он хоть когда-нибудь улыбается?
— Вообще-то в последние дни ему нечему радоваться, — заметил Милтон, сверкнув глазами. — Давайте я покажу вам свой пентхаус.
Джон Милтон взял Мириам под руку. Они пошли налево и вышли в коридор, откуда открывались двери в три гостевые спальни, кабинет, три ванные и комнату самого хозяина дома.
Все комнаты были огромными. В выложенных красивым кафелем ванных красовались блестящие джакузи, как Кевину и рассказывали.
— Мне не нравится эта планировка — напоминает вагон, — сказал Милтон, когда они шли по коридору. — Но я не хочу все ломать, чтобы сделать что-то новое.
— О, у вас так красиво! — воскликнула Мириам, когда они остановились возле очередной ванной комнаты.
Джон Милтон взглянул на нее и подмигнул Кевину:
— Если захотите, можете пользоваться джакузи. У нас по-простому: первый пришел, первого обслужили.
Когда они заглянули в спальню Джона Милтона, Кевин понял, почему Пол и остальные адвокаты говорили о роскоши и гедонизме. В центре стояла огромная тяжелая дубовая кровать. Судя по всему, и она сама, и все, что на ней находилось, делалось на заказ. Такую кровать мог бы позволить себе Генрих VIII. Над кроватью был балдахин, укрепленный на высоких столбах. Столбы были покрыты резьбой — изображениями мифологических персонажей: единорогов, сатиров, циклопов. Кевин сразу же вспомнил кресла в кабинете Джона Милтона в офисе. Наверное, и кровать делал тот же мастер.
Покрывало и огромные подушки были алыми и белыми. В тех же тонах была отделана и вся комната — алые и белые портьеры, рубинового цвета лампы, белые стены с красными спиралями, напоминавшими взорвавшиеся звезды. Пол устилал такой же, как в гостиной, белый пушистый ковер.
Потолок в спальне был зеркальным. Взглянув вверх, они заметили, что их фигуры исказились и как бы стекли к центру комнаты. Интересный эротический эффект, подумал Кевин.
— Вижу, вы любите красный цвет, — сказал он, заметив, что Милтон улыбается, глядя на него.
— Да, я люблю резкие, чистые цвета — красный, белый, абсолютно черный. Они отвечают моей склонности к четкости и определенности. Терпеть не могу, когда люди мямлят что-то неопределенное. Жизнь была бы гораздо проще, если бы мы ясно все определяли. Вы так не думаете? — обратился он к Мириам.
— Да, да, — ответила она, с интересом рассматривая мебель, шкафы, картины и огромную кровать. Напротив кровати на стене был гигантский телевизионный экран.
— Что ж, я надолго оторвал вас от общего веселья. Давайте вернемся и повеселимся.
Милтон выключил свет, и они вернулись в гостиную.
Вечеринка понравилась и Кевину, и Мириам. Разговоры были увлекательными и интересными. Гости обсуждали новые бродвейские постановки и спектакли других театров. Кевин ввязался в оживленную политическую дискуссию с несколькими адвокатами и судьей Верховного суда штата. Они с Мириам танцевали друг с другом и с другими партнерами — с Тедом, Дейвом и их женами.
Одна лишь Хелен Сколфилд так и не тронулась с места. Каждый раз, когда Кевин смотрел в ту сторону, он замечал, что ее взгляд направлен на него. В конце концов он решил подойти и поздороваться. Он видел, что Пол стоит рядом с мистером Милтоном и оба пристально глядят на него. Наверное, они беспокоятся о ней, подумал Кевин.
— Похоже, вам не очень интересно, — сказал он. — Может быть, принести вам что-нибудь выпить? Или закуски? Не хотите потанцевать?
— Нет, нет, со мной все хорошо. Вам следует беспокоиться о себе… и о вашей жене, — ответила она, и Кевин не услышал в ее тоне ни сарказма, ни гнева.
— Простите?
— Вам хорошо здесь, Кевин Тейлор?
Кевин рассмеялся.
— Можете называть меня просто Кевином. Да, здесь очень хорошо. Прекрасная вечеринка.
— Это еще только начало. Вечеринка еще и не начиналась.
— Не начиналась? — Он осмотрелся вокруг. Хелен пристально смотрела на него, как в тот день, когда они встретились возле лифта. И взгляд этот заставлял его нервничать. — Скажите… скажите, это ваши картины?
— Да, некоторые мои, но я написала их давно. Тогда я создавала только то, что желал мистер Милтон. Ему вовсе не хотелось, чтобы я писала что-то вроде той картины в вашем доме. Вы повесили ее?
— Да, конечно. Я нахожу ее… интересной.
— Посматривайте на нее, Кевин Тейлор. Это единственная ваша надежда. — И в этот момент к ним подошел Пол.
— Хелен, как ты, дорогая?
— Я устала, Пол. Ты не будешь против, если я ускользну?
Пол инстинктивно обернулся на мистера Милтона.
— Мистеру Милтону все равно, — быстро добавила Хелен. — У него новое развлечение. — Она повернулась к Кевину и пристально на него посмотрела.
Кевин смущенно взглянул на Пола, но тот лишь покачал головой.
— Конечно, дорогая. Спускайся в квартиру. Я тоже долго не задержусь.
— Не дольше, чем обычно, полагаю, — сухо ответила Хелен. — Спокойной ночи, Кевин Тейлор.
Хелен поднялась и направилась к выходу, но остановилась и обернулась к нему. Склонив голову набок, она спросила:
— Вам нравится все это, верно?
Кевин улыбнулся и поднял руки.
— Ну как это может кому-то не нравиться?
Хелен кивнула, словно подтверждая свое впечатление.
— Он умеет выбирать.
— Хелен, иди домой! — рявкнул Пол.
Хелен покорно повернулась и двинулась к лифту.
— Извини, — пробормотал Пол, глядя вслед жене. — Я думал, что вечеринка поможет ей развеяться, но она по-прежнему в депрессии. Она принимает лекарства, прописанные врачом, но это не помогает. Нужно будет завтра с ним поговорить.
