Кевин кивнул. Его охватило отчаяние.
— Жена Пола Сколфилда попала в психиатрическую лечебницу, — быстро проговорил он. — Она разговаривала со мной вечером. Она сказала, что Джон Милтон дьявол, способный зачаровать всех, даже наших жен. Она сказала, что это он виновен в смерти Ричарда Джеффи.
— Она сказала, что он столкнул Ричарда Джеффи с балкона?
— Не совсем так. Но Джеффи чувствовал себя виноватым в том, что случилось с его женой. Он раскаивался в том, что совершил, работая на Джона Милтона. Так говорила Хелен. Она сказала, что Ричард был единственным, у кого осталась совесть.
— Так сказала вам Хелен Сколфилд?
— Да.
Маккензи кивнул и снова подался вперед, сложив руки на столе.
— Милт Краммер сегодня говорил мне о ней. В юридическом сообществе новости распространяются быстро. Нервный срыв, верно?
— Это лишь прикрытие!
— И вы говорите, что в этом участвуют все: Дейв Котейн, Тед Маккарти и Пол Сколфилд?
— Да, теперь я в этом уверен, — кивнул Кевин.
— И их жены?
— Насчет жен я не уверен.
— Но точно не жена Пола?
— Знаете, она написала для нас картину, абстрактную картину, но ужасающую…
Кевин остановился. Маккензи слегка покачал головой, и Кевину стало ясно, что он проиграл.
— Кевин, давайте успокоимся и подумаем, что вы мне только что рассказали. Хорошо?
— Боб, вы должны меня выслушать.
— Я слушаю, и я не смеюсь над вами. И не вызываю санитаров, не так ли?
— Нет.
— Отлично. Вы все выяснили. Беверли Морган явно солгала, чтобы прикрыть свою задницу. Джон Милтон узнал о ее преступлениях. Мы не знаем, сделал ли он это с помощью неких сверхъестественных способностей или просто провел собственное расследование. Мне известно, что на него работают лучшие частные детективы.
Маккензи вздохнул и продолжил:
— Вы познакомились с историей его фирмы и поняли, что компания работает очень успешно. Но ни одно из дел не было выиграно благодаря сверхъестественной силе. Адвокаты использовали процедурные ошибки, совершенные полицией, договаривались о сделках с правосудием и выигрывали дела в суде, оспаривая приведенные доказательства. Остановите меня, если я не прав…
— Вы правы, я понимаю, как все это выглядит, но…
— Но вы увидели этот таинственный компьютерный файл, который не можете ни показать, ни вызвать снова. Это список возможных преступлений.
— Не возможных, а вполне конкретных.
— Вы считаете их конкретными, потому что вам кажется, Джон Милтон начал расследовать дело Ротбергов еще до убийства Максины Ротберг. Но вы же сами сказали, что сочли это простой опечаткой. Вы хотите использовать показания женщины, которая находится в психиатрической лечебнице с нервным срывом, или алкоголички, которая и сама может оказаться убийцей и воровкой.
Маккензи наклонился вперед:
— Кевин, почему бы вам просто не уволиться? Возвращайтесь обратно на Лонг-Айленд и займитесь практикой там…
— Сколько дел вы вели против клиентов фирмы «Джон Милтон и партнеры»? — максимально спокойно спросил Кевин.
— Лично я? Пять, включая ваше.
— И во всех случаях вы проиграли?
— Я прекрасно понимаю, почему это произошло. Все причины были абсолютно логичными. Ничего сверхъестественного. Послушайте, я уже давно знаком с Джоном Милтоном. Вы видели меня у него в гостях. И другие прокуроры тоже бывают у него. Сам окружной прокурор его знает. Никто не считает его дьяволом или адвокатом дьявола — уж поверьте мне, хотя порой его вечеринки бывают довольно… рискованными.
Кевин кивнул. Его охватило безнадежное чувство поражения. Неожиданно он почувствовал себя очень старым и уставшим.
— Простите, Боб. Надеюсь, вы все же меня поняли…
— Если вы, Кевин, действительно считаете, что вы с женой оказались во власти какого-то зла, то вам следует уйти.
— Я так и сделаю, но мне хотелось сделать больше. Я хотел остановить его, потому что невольно стал частью всего этого.
Маккензи впервые улыбнулся.
— Хотелось бы мне, чтобы все адвокаты терзались такими же угрызениями совести, как и вы. Тогда наша работа была бы гораздо проще.
Они посмотрели в глаза друг другу.
— Я не должен этого делать, — добавил Маккензи, — но я вижу, что вы говорите вполне серьезно. Я знаю человека, который сможет помочь вам разобраться во всем и понять все то, что, как вам кажется, вы видите или переживаете.
— Правда? Кто это?
— Это мой друг или, точнее, друг моего отца. Он священник на пенсии, отец Винсент. Уйдя на покой, он стал заниматься исследованиями оккультных проблем и деяний дьявола в частности. Но он не сумасшедший. Отец Винсент занимается научной работой — он ведь еще и психиатр. Он до сих пор работает с пациентами, хотя ему почти восемьдесят.
— Вам кажется, мне нужен психиатр? — спросил Кевин. — Впрочем, не могу вас в этом упрекнуть.
— Я не говорю, что вы сумасшедший, Кевин. Но отец Винсент сможет помочь вам. Возможно, он объяснит, как подтвердить или опровергнуть ваши идеи, и вы обретете душевный покой, — сказал Маккензи. — Разве это плохо?
— Нет, полагаю, нет…
— Теперь вы говорите разумно. — Маккензи снова поглядел на часы. — Мне лучше поторапливаться.
— Конечно… Спасибо, что выслушали. — Кевин протянул прокурору руку.
— Кевин, не поймите меня превратно, — сказал Маккензи. — Мне хотелось бы прищучить «Джон Милтон и партнеры». Они слишком уж хорошо делают свое дело. А их клиенты действительно виновны, но им удается выкрутиться. Но такова система, и это лучшая система. Возможно, вы просто не годитесь для такой работы. Это случается, — пожал плечами прокурор. — Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы перейти на нашу сторону. Деньги, конечно, не те, но вы будете лучше спать по ночам.
— Возможно, — кивнул Кевин и направился к выходу.
— Подождите, я выйду вместе с вами.
Маккензи надел пальто, взял кейс, выключил свет. Кевин снова покидал офис последним. Свет за ним погас, дверь захлопнулась.
— А где живет отец Винсент? — спросил Кевин, когда они вошли в лифт.
— В Гринвич Виллидж, — улыбнулся Маккензи. — Кристофер-стрит, дом номер один, квартира пять. Его зовут Рейбен. Если будете с ним разговаривать, скажите, что это я вас послал.
— Я обязательно с ним поговорю, — ответил Кевин, хотя его энтузиазм начал спадать.
Но как только он приехал домой и открыл входную дверь, все изменилось. Мириам встречала его в холле.
— Я услышала, как ты открываешь дверь, и сразу бросилась…
