— Как скажете, — вдруг совершенно миролюбиво ответил господин фон Бикк. — Госпожа фон Лингер, с вами приятно иметь дело.
Агата переводила взгляд с одного мужчины на другого. Честно говоря, она ожидала, что после ее возражений хозяин издательского дома просто прикажет им покинуть кабинет. И не станет ни слушать, ни разговаривать. Казалось бы, проблема решена, но…
Агата чувствовала себя униженной. Столько работы над последней рукописью, к которой ее муж имел уже очень поверхностное отношение. Все предыдущие книги они писали вместе, а ее как будто нет! Есть только господин фон Лингер.
— Хочу заметить, — прервал ее мысли голос господина фон Бикка. — Мы крайне заинтересованы в сороковой книге про агента фон Церга. И нам все равно, кто именно принесет эту книгу: вы или ваш супруг. Мы готовы будем заплатить…
И он написал на следующем листочке сумму, которая понравилась даже господину барону.
— Скажите, — решилась Агата. — А если история будет остросюжетная, со шпионскими страстями. Но… от имени другого персонажа?
— Дорогая моя, не надо ничего выдумывать! Ни вам, ни вашему мужу! Зачем? Вы нашли свою золотую жилу, я готов платить деньги — ну что вам еще надо? Люди любят агента фон Церга? Вот и пишите про агента фон Церга!
— То есть вы хотите сказать, что если я принесу вам новую рукопись, то…
— Если вы принесете мне новую рукопись об агенте фон Церге от имени вашего мужа — я ее приму. И заплачу. Мне ведь, знаете, все равно — вы это пишете или ваш муж! Но если вы принесете мне какую-нибудь отсебятину — я не буду тратить на это свое время. Время — деньги, моя дорогая госпожа Агата!
— А если «отсебятину», как вы выражаетесь, принесет вам мой муж?
— Честно скажу, новая рукопись об агенте фон Церге меня обрадует гораздо больше… Но — я посмотрю. Все-таки это фон Лингер! Что бы он там ни придумал — книга разойдется. Но если успеха не будет, второй раз я рисковать не стану. Что на вас нашло, моя дорогая? Нет, если вы пишете — пишите! Только не вздумайте менять имя! Людям нужен фон Лингер!
— Но ведь когда-то они его не знали. Верно?
— Верно! И вам страшно повезло, что когда-то я пошел вам навстречу!
— Повезло не только нам, господин фон Бикк… Но и вам!
— Согласен. Но я все сказал. Выкиньте всю эту чушь из вашей прелестной головки, госпожа фон Лингер, мой вам совет! Вы еще женским именем назовитесь, вот будет потеха! — И господин фон Бикк засмеялся, вытирая маленькие глазки накрахмаленным платочком.
Эрик и Агата ехали молча.
Низерцвейги лежали на заднем сиденье с плохо скрываемым возмущением в глазах. Какая чудовищная несправедливость! Даже Грон, чьи взгляды на женский пол были, в общем-то, традиционны, на этот раз был целиком и полностью согласен с Эльзой. Безобразие!
* * *
Господин фон Бикк решил прогуляться до дома пешком — полезно для здоровья. Он любил пройтись по хорошей погоде в конце рабочего дня. Обсудить с Жозефиной-Розалиндой последние события:
— Ну сама посуди, Жоззи! Новая рукопись от женского лица! Кому это нужно? Никто не будет читать женщину, это исключено! И не смотри на меня так, я же не тебя имею в виду!
— С кем это вы спорите, господин фон Бикк? Навстречу, придерживая шляпку, шла пожилая дама с валльской пастушьей собакой.
— Госпожа фон Люминг! Марго! Добрый вечер, добрый вечер… Да вот, философствуем с Жозефиной-Розалиндой. Чудесный вечер, не находите!
Жозефина-Розалинда и Марго раскланялись. Они жили на одной улице и весьма терпимо относились друг к другу. Можно сказать, приятельствовали.
— Ваша правда, господин фон Бикк, — улыбнулась старушка.
— Удивительно, Жозефина-Розалинда никогда не лает на вашу Маргарет. Сегодня у меня были посетители с двумя валльскими пастушьими, правда намного крупнее. Так Жоззи такой скандал подняла!
— Быть такого не может, господин фон Бикк! Литтл-херриганы не любят низерцвейгов, а к валльской пастушьей относятся вполне миролюбиво. Мой племянник занимается собаками, уж я-то знаю! Да и валльская пастушья крупнее быть просто не может! Наверное, это были не породистые собаки, без родословной!
— Может быть, госпожа фон Люмминг, может быть…
Мужчина задумался. Попрощался. С большим трудом присел, взял собачку на руки и направился к дому.
— Значит, Жозефина-Розалинда, ты не любишь низерцвейгов? Я тоже их не люблю, мое сокровище. Зато мы с тобой любим печеночный пудинг! А? Ты не против печеночного пудинга, Жоззи?
Глава 10
— Аккуратнее! Аккуратнее грузи!
Эрик мрачновато поглядывал на суетящихся возле мобиля лавочника и его подручных. Должно быть, Агата скупила все кувшины с гранатовым соком, что были в магазинчике. Перевел взгляд на женщину, что замерла на переднем сиденье. Если бы не собаки, не проявляющие никакого беспокойства, он бы поклялся, что она не дышит. Как в тот злополучный вечер…
От подобных мыслей холод пробежал по позвоночнику, личина начала таять. Барон поймал на себе остолбенелый взгляд мальчишки, что грузил вместе с лавочником сок, и мгновенно взял себя в руки. Еще не хватало, чтоб все это богатство кровавой лужей разлилось посреди дороги.
Бывший канцлер испытывал двойственные чувства. То, что женщина так реагирует на любое упоминание о своем муже, определенно выводило его из себя. То, что все эти кувшины с гранатовым соком — забота о состоянии его здоровья, наполняло теплом и необъяснимой радостью.
Но если бы это было все… Что-то подсказывало артефактору, что полезный и, кстати, недешевый продукт покупается для того, чтобы он, а не кто-нибудь другой его пил. Возникает вопрос: как быть с тем фактом, что он с детства ненавидит этот… гранатовый сок? Может, удастся незаметно вылить Грону в миску?
Взгляд упал на переливающуюся в закатных лучах золотистую шерсть валльской пастушьей. Грон выразительно помотал головой, что означало: «Даже не думай!»
Настроение упало окончательно. Агата думает о муже, друг не собирается его спасать, а тут еще и дождь — первые редкие капли заставили собак встать.
— Погода испортилась, — резко бросил Эрик, подходя к мобилю. — Дождь. Я как-то не подумал о том, насколько быстро темнеет в ноябре.
— И вы устали… — безжизненно отозвалась Агата.
— А вы — нет? — еще больше рассердился он.
— И я. Тоже. Устала…
— К тому же нам надо поесть. Ночевать останемся в столице.
Агата кивнула.
Ему вдруг нестерпимо захотелось вытащить ее под ледяные капли дождя, встряхнуть, закричать: «Он не стоит твоих переживаний! Слышишь? Не стоит!»
Грон предупреждающе рыкнул. Кто-то кашлянул за его спиной:
— Мы закончили, господин!
