— Значит, — равнодушно проговорил Ульрих, — Людвиг, когда вернется, просто угомонит свою женушку — вот и все!
Агата отрицательно покачала головой.
— Вам же не нужен скандал, — ухмыльнулся молодой человек. — Это плохо скажется на продажах вашей книжонки. Следовательно, заявление вы заберете.
— А вот мне любопытно, — вдруг задумчиво проговорил Эрик. — Хоть монета из тех денег, которые вы взяли у брата на преумножение капитала, дошла до компании, продающей акции на разработку месторождения — или вы просто все проиграли?
— Вам-то какое дело?
— Ваш брат вскоре после этого исчез. Госпожу Агату пытались убить. То есть вы, господин Ульрих фон Лингер, — подозреваемый номер один.
— Бред! Брат просто сбежал.
— Да что вы!
— От нее, — пренебрежительный кивок в сторону застывшей Агаты. — Он ее так ненавидел, что… сложно себе представить. Не удивлюсь, что Людвиг в ее чай крысиного яду и подмешал.
— Ненавидел? За что?!
Две валльские пастушьи, что лежали у входа, подняли головы и зарычали. Эрик сделал еле заметный знак рукой. Собаки вновь положили морды на лапы, но глаз от хозяина не отвели.
— Ты его душила. Не давала раскрыться «таланту». — Ульрих зло рассмеялся, а затем, кривляясь, продолжил: — «Милый, так не пишут… Это грамматическая ошибка. Проверь лексическое значение слова… Лучше свериться со словарем… Это было у фон Гейнца — зачем повторяться…»
Увидев, что задел женщину, которая, вцепившись в сумочку, просто перестала дышать, обвиняемый прямо-таки воспрял духом:
— Да его просто тошнило! От тебя и от твоих чаев!
— Но я…
— Ты хуже нашей мамаши! Еще и изображаешь из себя непонятно что… Помощница! Скажи еще — писательница!
— Довольно, — приказал барон фон Гиндельберг. — Довольно. Господин Майнц, оставьте господина Ульриха фон Лингера у себя. Вина в краже доказана, он пойман с поличным. Что касается покушения, Лингер был и остается одним из подозреваемых. Так что… надеюсь, время, проведенное под стражей, господин Ульрих запомнит как один из самых неприятных моментов в его жизни. — Бывший канцлер выразительно посмотрел на следователя.
— Слушаюсь.
Когда барон повернулся к двери, госпожи фон Лингер уже не было в кабинете. Эльза и Грон не сводили с него глаз.
«Отдай приказ, а? Ну что тебе стоит? Он же заслужил!» — Грон по своему обыкновению склонил голову набок.
— Э, нет! Мы ему козырь в суде не подарим! Пойдемте лучше найдем госпожу Агату. Эльза, искать! — Но Эльза не двинулась с места…
«Какой суд? Зачем суд? Не будет никакого суда… Мы его просто загрызем и дело с концом». — Эльза демонстративно уселась возле двери, всем своим видом показывая, что никуда идти не собирается, пока они не решат этот важный вопрос.
«Ага. По-тихому…» — Грон сел рядом с подругой.
Они с Эльзой редко были единодушны во мнениях, но сейчас…
Агата выбежала на улицу. Прислонилась к стене. Жадно вдохнула холодный воздух. Белый снег слепил глаза после полумрака кабинета Майнца, но слезы навернулись не от этого. Они текли по щекам от обиды. Она понимала, что Ульрих мог наговорить ей колкостей специально, но почему-то это не успокаивало.
Вскоре вышли барон с собаками.
— Госпожа фон Лингер. Агата… Пойдемте.
Они уже сделали несколько шагов к мобилю, когда сзади раздалось недовольное:
— Рррррррррр…
— Гав!
— Эльза! Грон! Ну что за бунт?
— Бунт? — Агата вопросительно посмотрела на Эрика.
— Они злятся на меня за то, что я не позволил отдать филейную часть Ульриха фон Лингера на растерзание.
Женщина вздохнула и с нежностью посмотрела на собак. Но даже не улыбнулась, что сильно насторожило собак и барона.
— Ну ладно. Все. Хватит. — И Эрик открыл заднюю дверь мобиля.
К его удивлению, ни собаки, ни женщина так и не двинулись с места.
— В чем дело?
— Я тоже.
— Что «тоже», госпожа фон Лингер?!
— Протестую. Эльза и Грон правы. Ульрих заслужил! Пусть они его загрызут! — И она топнула ножкой…
«Да… — Грон посмотрел на Эльзу, — дамочка-то с характером!»
«Что делать будешь?» — Валльская пастушья повернулась к хозяину.
К своему удивлению, Грон и остальные обнаружили, что барон сбросил личину. На мгновение. Однако этого оказалось достаточно, чтобы втроем они бросились к мобилю, обгоняя друг друга…
Они повернули на выезд из города. Агата и собаки молчали, чувствуя свою вину и пытаясь понять — злится на них еще барон или уже нет.
«Мне кажется, остыл». — Эльза подняла голову и зевнула.
Агата, поймав ободряющий взгляд блестящих янтарных глаз, наконец решилась:
— Простите. Простите меня, я… Не знаю, что на меня нашло.
— На мой взгляд, ничего особенного. Если разобраться, правда на вашей стороне. Не вижу ничего странного либо предосудительного в том, что вы разозлились. Ну а сплоченный союз троих — вы, Эльза и Грон против меня, к этому, простите, я уже просто привык!
— Ррррррр… — Грон недовольно поднял голову.
«Клевета! Я не часто в женском союзе! В основном прошу отметить, поддерживаю тебя! Кто ж виноват в том, что в последнее время ты так влюблен, что порой просто неадекватен…»
— А куда мы едем? — Агата, улыбнувшись про себя, поспешила сменить тему.
По правде говоря, ей было совершенно все равно, куда они катили с такой скоростью. Высокое, прозрачное небо, поля с обеих сторон дороги, синие очертания гор вдалеке. Все это успокаивало, хотелось ехать, ехать… Подальше от всего, что пришлось пережить.
— Хочу научить вас стрелять.
— Что?
— Стрелять. Из огнестрела.
— Настоящего?
— Конечно. Вот ваша героиня… ээ…
— Эвелин.
— Да, Эвелин. Она стреляет?
— У нее огнестрел, сделанный артефактором специально по руке.
— Интересно… И какие возможности?
— Меткость!
— Не обижайтесь, но это глупо.
— Почему?
— Меткость — это всего лишь навык, достигаемый тренировкой. Если бы я работал с огнестрелом как артефактор, я бы встроил искажение.
— То есть?
— Тот, в кого собираетесь стрелять вы, будет видеть вас не там, где вы на самом деле находитесь. Ему будет казаться, что вы смещены относительно своего настоящего местоположения.
— И что это даст?
— Как что? В вас не попадут. Открывается пространство для маневра, соперник — как на ладони. У вас неоценимое преимущество!
