Агата рассмеялась про себя: любовник! Кто бы мог подумать, что она когда-нибудь будет настолько счастлива от того, что так низко пала!
— Мама, ну что ты такое говоришь? Агата — и любовник… О чем ты…
Агата с трудом заставила себя сдержаться. Муж говорил о ней с таким пренебрежением… Захотелось встать, дать пощечину, бросить правду ему в лицо! Но нет. Не сейчас. Это разговор для двоих. Да и свекрови она такого удовольствия не доставит.
— Ты никогда не слушаешь меня, Людвиг!
— Как выяснилось, я слишком хорошо тебя слушал!
— Да как ты… смеешь! Ты! Щенок!
— Мама! Замолчи! Замолчи хоть на минуту!
На какое-то время и правда наступила тишина. Конрад встал за спиной матери, положив ей руку на плечо. Было слышно, как шипят спиртовки. Людвиг посмотрел на жену долгим, испытывающим взглядом.
— Так… тебя неудачно отравила мама?
— И это тоже. Однако была еще одна попытка. Более удачная.
— Но ты…
— Как видишь. Я жива. Мне повезло, мимо проходил очень хороший военный врач.
— Военный?
— Меня отравили не простым препаратом. Но все вопросы к следователю Майнцу. Я устала, Людвиг…
— То есть если я правильно понимаю… На тебя ловят, как на живца. Ты попросила за это что-нибудь, я надеюсь? Заплатить долги по поместью?
— Я попросила… развод.
— Что? — вскочил Людвиг. — Да как ты до этого додумалась!
— Ты же как-то додумался меня бросить. Со всеми проблемами, что возникли! Ты просто удрал! К другой женщине! — Слезы брызнули, но не от того, что муж до сих пор был ей дорог, а от того, что сорвалась, не выдержала…
Страх, боль и обида всех этих дней вдруг навалились разом, вместе с нежданным да негаданным счастьем. Оказывается, счастье — тоже больно. Страх потерять любимого человека, не оправдать его ожиданий… Что сказал бы Эрик, если бы увидел, как она вышла из себя? Он бы вспомнил ее героиню. Разведчицу. Хладнокровную. Не чета ей…
Агата так задумалась, что не сразу услышала, что кричит ей в ярости Людвиг:
— Аделинда искренне любит мое творчество! Она чудо! С ней рядом нет проблем! Рядом с ней пишется! И…
— И что же ты вернулся?
Людвиг замолчал.
— Чтобы я вычитала рукопись? Подготовила ее к изданию? И такой мелочи, как обычно, никто бы и не заметил?
— Фон Бикк уже видел рукопись. Я привез ее с замечаниями.
— То есть у владельца издательства ты уже побывал?
— Он считает, что после редактуры это будет шедевр!
— Моей редактуры, полагаю?
— Агата, я тебя не понимаю…
— Сейчас поймешь, Людвиг. Я хочу развод — это раз. Как редактор, я стою недешево — это два.
— Ха-ха-ха-ха-ха… Да кем ты себя возомнила? Ты себя слышишь?
— Я — да. Услышь и ты меня. Пожалуйста. Можешь вычитывать рукопись с кем угодно. Хоть с фрау Бертой, хоть с Аделиндой. Но не со мной.
— Как ты можешь… Предать все, что у нас было?
Агату просто затрясло. Она вскочила, но тут тяжелая дверь отворилась, впуская слепящий глаза свет. На пороге стоял растерянный Касс с подносом, на котором… ничего не было:
— Госпожа Агата… там… пришли. Велели подать поднос. И… вот.
На огромном подносе (Касс обычно оставлял на нем свежие булочки) лежала маленькая карточка. На глянце плотного картона золотыми буквами было выведено: Аделинда фон Генгебах.
Глава 21
Эрик прикрыл глаза. Низерцвейги в подвале, но это не так уж и далеко. Он их чувствует. Собаки напряжены. Не более. Солдаты рассредоточены по основным позициям вокруг и внутри здания. Все вооружены. Каждый — профессионал. Он сам тщательно подбирал команду. Просматривал личные дела.
Дорогой мобиль стоял возле поместья. Минута. Еще одна. Ничего… Агата и остальные обитатели дома в подвале. Что бы ни случилось, они не должны пострадать. С кем именно сейчас придется столкнуться?
Все это время он каждый день анализировал имеющуюся информацию. Подключал связи, а они у него были. Но… ничего. Ни одной личности вокруг этого темного дела, которая хоть как-то могла быть связана с «Водяной Смертью». Возможно, сейчас что-то…
Дверца мобиля открылась. Высокий мужчина вышел, обогнул черный сверкающий корпус последней модели и помог… Не может быть. Женщина?
Он уже решил, что это подруга Виллы или фрау Берты, а может, любовница Ульриха, и такой переполох подняли зря, но чем ближе подплывала к дому богато одетая женщина, тем больше бывший канцлер чувствовал, что что-то тут не так.
— Спрячьтесь! — приказал он солдатам. — Не высовываться! Ганс, Касс, вы должны встретить даму по всем правилам.
— Это… как? — Касс побледнел.
— Ну не знаю… Приготовь поднос для визитной карточки! Из подвала никого не выпускать! Пока ничего не ясно, будем тянуть время. Ганс, встречаешь, но с задержкой. Дай мне несколько минут.
Барон спрятал огнестрел, усилил артефакт личины. Вышел с черного входа для слуг. Сделал вид, что занимается садом, выбрав место, откуда будет хорошо видно лицо незнакомки.
Дама медленно шла по аккуратно посыпанной песком центральной дорожке сада, стараниями солдат содержащимся в идеальном порядке. Плавные движения, горделивая осанка, дорогая ткань платья модного покроя. Аристократка. Плотная вуаль скрывала лицо, но силу кристаллов не скроешь. На женщине, что решила нанести визит семейству Лингеров, было несколько очень мощных артефактов. Эрик знал эти артефакты… Более того, один из них делал лично. Не может быть… Откуда? Как?
— Дзинь-дзинь. — Дама раздраженно позвонила в колокольчик, явно недовольная тем, что слуги не вышли встречать немедленно, согласно статусу посетителя.
Никто не отозвался. Молодец, Ганс! Женщина окинула взглядом сад. Барон пригнулся, чтобы она его не заметила. «Ну же… Подними вуаль!»
Будто услышав его мысли, затянутые в перчатки пальчики изящным быстрым движением тронули прозрачную ткань… Всеблагие… Не может быть! Но ведь не было информации… Убить мало Майнца и весь его отдел…
Дверь открылась.
— Простите за задержку, мадам. — Ганс поклонился.
— Мне необходимо видеть госпожу Агату фон Лингер.
Бросившись через черный ход к подвалу, барон столкнулся с поваром, что спешил навстречу уважаемой гостье. Касс, желая угодить, неизвестно где достал массивный серебряный поднос (видимо, фамильное наследие Лингеров), который с диким грохотом выпал у солдата из рук и упал на пол.
— Господин ба…
— Тихо! — Эрик зажал несчастному рот с такой силой, что Касс покраснел.
