— Тебя только ударили или … — Срывающимся голосом спросил он.
Мгновенно покраснела, сравнявшись цветом с пылающей щекой, и потупила взор.
— Нет, они ничего больше не сделали. — Прошептала так тихо, что, казалось, он не расслышит.
Однако, ошиблась, и его облегченный вздох пронесся над лесом.
— Возвращаемся! — Скомандовал Аллиний, и воины, взяв в кольцо Мэг, видимо, уже смирившуюся с нашей судьбой и уж точно теперь никуда не собиравшуюся бежать после пережитого кошмара в обществе разбойников и прижимающую к груди сумку с моими драгоценностями и немного подпорченным платьем, с которого успели оторвать практически все жемчужинки, быстро покинули поляну, скрывшись за деревьями. Мы же остались стоять друг напротив друга, и я совершенно не знала, что ожидать от непредсказуемого мужчины.
— Будешь наказана! — Прохрипел он срывающимся голосом, не отрывая ласкающего взгляда от моих губ. — Глупая, тебе не убежать от меня, никогда…
После этого резко склонился и, положив руку на затылок, властно притянул к себе. Другой он провел по спине, вызвав хоровод мурашек вдоль позвоночника. Легкий, обжигающий саму душу поцелуй, заставил задрожать в его объятиях, и только тупая боль от удара, не дала мне напрочь лишиться сознания в его умелых руках, жадно исследовавших мое тело и по хозяйски сжимающих ягодицы.
— Пусти. — Простонала в горячие губы, сводящие с ума. — Мне больно.
Он, шумно выдохнув, отстранился и резко отвернулся в сторону.
— Ненавижу. — Зло прошептал в темнеющее вечернее небо.
— Заметно. — Тихо ответила, проведя пальцами по пылающим губам, все еще помнящим вкус его поцелуя. Аллиний, окинул меня тяжелым взглядом и криво усмехнулся.
— Что ж, так даже лучше. После того, как выполнишь свою задачу, кроме основной работы по замку, ожидающей тебя, будешь согревать мою постель. Твоя бабка Сора в гробу перевернется, узнав, чьей постельной грелкой ты стала.
От шока и обиды, охвативших после этих слов, не помня себя от бешенства, замахнулась на негодяя, намереваясь отвесить полагающуюся такому случаю пощечину, но Аллиний тут же, без видимых усилий, перехватил тоненькое запястье и прошипел в лицо:
— Не смей больше поднимать на меня руку, Лилианна, иначе я очень осложню твою жизнь в замке, в котором тебя и так ненавидят больше всего на свете!
— Да что я вам всем сделала! — Вскричала, чувствуя, как вновь полились градом бессильные злые слезы.
— Скоро узнаешь. — Вновь повторил заученную фразу этот ненавистный мужчина и, подняв меч с земли, поволок меня в сторону своего отряда.
— Только учти, что я никогда, слышишь, никогда, не стану принадлежать тебе! — Яростно процедила, пытаясь прожечь взглядом дыру в его широкой спине.
— И это говорит та, которая сама первая полезла целоваться? — Жестко рассмеялся воин. — Да если бы ты все это не начала, ни за что не прикоснулся бы к тебе. А теперь уж прости, у меня, как у любого мужчины появился азартный интерес к глупышке, которая одним прикосновением разожгла во мне вожделение.
Аллиний резко остановился, отчего врезалась в него носом, и развернулся, вновь сжав мои дрожавшие плечи. В его изумрудных глазах плескалась такое неистовое желание, смешанное с безудержной ненавистью, что меня затрясло еще больше.
— Мне все равно, что ты говоришь, Лилианна. Все равно будет так, как сказал я. И я взял бы тебя прямо сейчас, на этой грязной земле, как обычную дворовую девку, если бы не одно но… Твоя девственность пока что слишком ценна для меня. Но только пока…
Он вновь отвернулся, и мы в полнейшем молчании продолжили путь. Услышав подобные слова, даже не нашлась с ответом, ведь действительно виновата была сама, в том, что первая поцеловала негодяя. Но я же сделала это лишь потому, что он похож на Сагара! Не подумала, чем это может обернуться, следуя дурацким инстинктам! А теперь от обиды сжималось сердце, и болела душа. Радовало одно — в ближайшее время меня никто не тронет, так как должна оставаться невинной. Вопрос в том, как долго это продлится и для чего ему моя девственность? А так же неплохо было бы выяснить, откуда он знает бабулю и отчего так страстно ненавидит ее, да и меня в придачу…
Глава 4
Когда, спустя несколько часов, вернулись обратно к месту, где был разбит лагерь, наступила ночь. За все время пути никто из нас не произнес ни слова, погрузившись в свои мысли. В голове роились только одни вопросы, на которые не находились ответы, отчего чувствовала себя растерянной, и совсем не знала, как дальше быть. Наверное, лучше всего попробовать все же разговорить лже-Саванна, уж слишком жалостливым взглядом смотрит на меня, может, удастся у него что-нибудь выяснить. Боже! Кругом одни тайны, тайны, тайны! Неужели нельзя просто объяснить, кто они и зачем я им понадобилась, да теперь оказывается вместе с моей невинностью! Или это такой способ психологического давления — держать жертву в неведении до последнего, чтобы лишить воли к сопротивлению? Хотя, может, тактика вполне и действенна. Вон, с каким обреченным и смиренным выражением лица идет моя милая, добродушная, но очень трусливая Мэг. Даже в мою сторону боится лишний раз взгляд бросить. Но я не из тех, кто так просто сдается! Как только все выясню, непременно придумаю новый план нашего спасения! Женщины рода Вантескан всегда идут по жизни с гордо поднятой головой, и все мои обидчики жестоко поплатятся за свои действия!
Стоило выйти из лесной чащи, как воины, задержавшиеся по нашей милости на столь длительное время, пронзили мою фигурку гневными и злобными взглядами, в мыслях, наверное, уже несколько раз свернув шею. Стараясь не обращать на это внимания, величественно прошагала к необъятному дереву, которое вновь радушно встретило нас, зашелестев раскидистой кроной.
Аллиний, тяжело вздохнув, принес веревку и под его хмурым взглядом мы с Мэг послушно вытянули руки. Но на этом он не успокоился и основательно связал еще и ноги, зафиксировав веревку на талии, а затем и опутав вокруг ствола, так что я намертво влипла в жесткую кору, не в силах пошевелиться.
— Удобно, леди? — Усмехнулся он, встав надо мной и уперев руки в бока. Гневно блеснула в его сторону глазами, ощущая себя после его стараний по предупреждению моего очередного побега, настоящей гусеницей.
— Ох, ну конечно! — Желчно улыбнулась, желая ему провалиться сквозь землю. — Чувствую себя младенцем, которого спеленала любящая кормилица! Наверняка, сладко просплю до утра, вспоминая счастливое детство.
— Рад, что угодил, Лилианна, особенно в свете того, что спать подобным образом придется до тех пор, пока не прибудем в замок. Больше я не предоставлю тебе ни единого шанса на побег, так что приятных сновидений. — Этот наглец, вновь медленно пройдясь взором по моему, туго скрученному, веревками телу, расхохотался и быстрым шагом пошел прочь. Стараясь не разрыдаться под жалостливым взглядом Мэг, которой лишь связали запястья, только еще выше подняла задрожавший подбородок и срывающимся голосом произнесла:
