– Я собирался поставить на него мотор посильнее.
Небо затягивали клубы черного и красного дыма, столбами поднимавшегося над городом. Квилтер мелькнул у входа в птичник. Круглое помещение, затянутое сверху сеткой, выходило задами к водокачке.
Рэнсом слабо улыбнулся.
– Рад был повидать вас напоследок.
Катерина взяла его под руку.
– Почему бы вам не переехать тоже, доктор? Научим львов охотиться стаей.
Потом она махнула рукой и скрылась между клетками.
Рэнсом, взяв чемоданчик под мышку, пошел дальше по центральной аллее. Остановился он за прудом с фламинго. Вокруг под ярким солнцем животные обходили дозором свои клетки. Цистерна стояла у водокачки. Протянув шланг к зданию. Уитман ушел в дом для сотрудников, построенный у ворот.
Небо разорвал птичий крик, закончившийся сухим карканьем. Рэнсом прошел вдоль вольера с прудом, отыскивая свободный проход. Выйдя на открытое место, он быстрым шагом направился к водокачке, держась в тени клеток. Медведь, покачиваясь, двигался за решеткой параллельным курсом и пытался зацепить человека тяжелой лапой. Гепарды хлестали хвостами, впившись в Рэнсома холодными взглядами.
Он подошел ко входу в аквариум. Сквозь крышу из матового стекла просачивался слабый свет, пробившийся в трещину луч освещал уголок одного из баков. Обычное переливчатое сияние потускнело, в воздухе пахло затхлостью. Рэнсом прошел по проходу к служебной двери за бассейном с аллигатором и приостановился, когда глаза привыкли к полумраку.
В сумраке, медленно вращаясь подобно сложным мобилям, висели жемчужные тела сотен рыб. Отравленные собственными испражнениями, они невесомо зависли в мутной воде. Глаза их светились фосфором, рты были разинуты. Тропические рыбки в маленьких аквариумах поблескивали гнилыми самоцветами, их яркие тельца распадались на паутинные нити. Глядя на них, Рэнсом представил вдруг море у берегов – мутное, забитое трупами, как эти аквариумы – и теснящихся в нем утопленников.
Он поспешно пересек помещение и вошел в подсобку. Узкий проход вывел его оттуда на зады водокачки. Моторы молчали, большой маховик неподвижно застыл. Ступая тихо, Рэнсом подошел двойной двери, за приоткрытыми створками которой виднелся зеленый бак.
Спиной к Рэнсому, с любопытством разглядывая влажный шланг, стоял Квилтер. На нем были все те же грязные брюки в пятнах вина и смазки, но рубашку он напялил дорогую, с красно-золотым кашемировым узором. С пояса на грубой бечевке свисала прихваченная за шею тушка павлина с перерезанным горлом. Переливчатый хвост обвис и шлейфом волочился по полу.
Над приплюснутой головой Квилтера кружились мухи, одна села ему на шею. Парень рассеянно поднял правую руку и пришлепнул насекомое. На загривке у него осталась красная клякса, а Квилтер задумчиво поднес к глазам то, что осталась на ладони.
Выйдя на свет, Рэнсом подошел к нему со спины и крепко ухватил Квилтера за локоть.
Квилтер вскинулся, обернулся, закатил водянистые глаза под промятый лоб.
– Доктор!..
– Привет, Квилтер. – Сжимая мощный бицепс, толстый бугор мышцы, Рэнсом заглянул под колеса водовозки, нет ли рядом овчарок. – У тебя выходной? Не знал, что ты любитель зоопарков.
– Доктор… – Квилтер озадаченно опустил взгляд на пальцы, вцепившиеся ему в руку. – Доктор, я не… – он выдернул руку и ребром руки отмахнулся от Рэнсома. Тот был к этому готов и отступил в сторону, локтем сбив парню равновесие. И ударил его по плечам своим чемоданчиком. Квилтер грузно осел на бетон, павлиний хвост торчал у него между ногами. На лице слабо проступила болезненная улыбка.
Рэнсом, показав, что не шутит, прислонился к цистерне, сполоснул руки под струйкой воды из шланга.
– Остерегись, Квилтер. Что тебе здесь надо?
Квилтер, явно не понимая, что происходит, медленно помотал головой. Ткнул пальцем в мокрые руки Рэнсома.
– Доктор, вы когда-нибудь утонете, уж больно воды много.
– Не увиливай. Что тебя занесло так далеко от дома?
Квилтер ответил бесхитростным взглядом. Встал, сдвинул павлиний хвост на бедро и озабоченно осмотрел свою рубаху.
– Ломакс велел за вами следить, рассказывать обо всем, что вы делаете.
– Любопытно. – Рэнсом задумался. Полагаться на такую откровенность он бы не стал. Ломакс – Ломаксом, но в словах Квилтера мог крыться и иной смысл. – Вообще-то, Ломакс приглашал меня пожить у него, – сказал Рэнсом и с нарочитой иронией добавил: – Тогда ты, Квилтер, будешь работать и на меня.
Квилтер, скептически глянув на него, едко огрызнулся:
– Я работаю на мисс Миранду.
– Вот так уже понятнее. – Рэнсом посмотрел, как лицо Квилтера вздрагивает от безрадостного, бешеного смеха. Рваные губы беззвучно дрожали, бородавка на левой щеке плясала в такт. Эта гримасничающая пародия на человека внушала отвращение, и Рэнсом отошел, в надежде увлечь Квилтера за собой, подальше от Катерины и от зоопарка.
– Желаю удачи вам обоим, – крикнул он через плечо. – У вас много общего.
Квилтер смотрел ему вслед стеклянным взглядом, рассеянно теребил окровавленную шею подвешенного к поясу павлина. Потом опомнился и с заразительной энергией бросил вслед врачу:
– А будет еще больше, доктор. Намного больше!
За воротами зоопарка Рэнсом остановился, не спеша пересечь улицу. Прислонившись к столу сухого платана, он разглядывал опустевшие дома. Нелепые слова Квилтера, безумные до непостижимости, отдавались в ушах.
В другой раз он счел бы крывшийся в них смысл злой шуткой, однако в новом мире было возможно все, и Рэнсом заподозрил, что парень, наконец, вывернул душу до дна. Возможно, он обрел разум – ни один псих не додумался бы до столь невероятной фантазии.
Возвращался он той же дорогой, что вез его Уитман. Дома стояли пустые, в садах горел мусор. Город молчал, огромные клубы дыма от горящей нефти проплывали над головой. Качнулась дверная створка, на миг отразила солнце. Слева со звоном покатилась жестянка от консервов – бродячая собака перевернула мусорный бак.
Солнечный свет с трудом просачивался сквозь дым, освещая пыль и остро взблескивая на крупинках кварца. Через четверть часа ходьбы Рэнсом уже жалел, что не захватил фляжку с водой. Пыль забивала рот и горло сухим привкусом горящей помойки. Облокотившись на капот какой-то машины, он помассировал себе шею и подумал, не вломиться ли в один из домов.
Вскоре ему попалась на глаза открытая дверь. Толкнув воротца, Рэнсом подошел к крыльцу. Укрывшись в тени, оглядел в обе стороны пустую улицу. За дверью виднелись гостиная и кухня. В прихожей громоздились коробки, на кресле лежал оказавшийся лишним чемодан.
Он уже собирался переступить порог, когда заметил маленький значок, нарисованный в пыли на дорожке. Одна петелька, так рисуют рыбку дети. Палка, которой чертили каракули, осталась рядом.
