— Вот и хорошо. Вот и умница…
Свечи погасли, словно их задул кто-то невидимый, рядом застонал Флеш. Данка с ужасом поняла, что ее опускают на кровать, и что полотенца на ней уже нет.
Хотелось крикнуть, чтобы он немедленно отпустил, но вместо слов из горла вырвался невнятный стон, подозрительно похожий на «да, еще!». Все происходящее казалось сном, и тело помнило эти сны — жаркие, пахнущие экзотическими благовониями и почему-то нагретым металлом. Предательское тело помнило наслаждение и жаждало его сейчас же, немедленно, вопреки всем доводам рассудка и глубоко-глубоко запрятанной панике.
Рядом снова застонал Флеш, и сердце Данки забилось отчаянно быстро, губы пересохли — зато стало влажно совсем в другом месте… и она осознала, что сейчас ее никто не держит. Даже не трогает. Лишь чье-то горячее дыхание касается сомкнутых бедер, и в темной тишине раздаются вздохи и звуки жадных поцелуев… Жаркий стыд родился где-то в груди, волной истомы и жажды залил все тело, до самых ушей, чутко улавливающих непристойные звуки.
Дыхание у ее бедер стало еще горячее, еще ближе, и нестерпимо захотелось, чтобы он — мужчина из ее снов — скорее коснулся ее там, где горит и пульсирует желание. Яркое, стыдное, запретное желание…
— Откройся, моя девочка, позволь подарить тебе наслаждение, — в глубоком голосе Рока слышалось обещание рая, ему невозможно было противостоять.
Понимая, что еще немного, и она окончательно потеряет контроль, Данка с тихим стоном вцепилась пальцами в простыню и сжала бедра. Нет, она не сдастся так просто! Она сама выберет, с кем и когда…
Очередной стон Флеша, полный наслаждения и томления, слился с мурлыканием Рока:
— Ты хочешь этого, не сопротивляйся сама себе.
Тяжелые ладони легли на ее бедра, заставив непроизвольно выгнуться и закусить губу, чтобы только не кричать: «Возьми меня». Тело горело и плавилось, жаждало освобождения, и когда язык Рока, наконец, коснулся ее между ног, Данка зажмурилась — показалось, что в темноте заплясали огненные искры, складывающиеся в единственное слово: «Моя!». Нет, не твоя, не твоя… не хочу этого видеть! Но и под закрытыми веками полыхал пожар, и удивительно ясно виделась склоненная над ней черноволосая голова.
— Моя, — пророкотал демон, властно подхватывая ее под попку и раскрывая, словно беззащитную устрицу в раковине. Пройдясь языком по каждой складочке, он толкнулся в нее, вырвав стон наслаждения, и тут же приласкал чувствительный бугорок.
Снова — пожар, фейерверк, наслаждение, почти как во снах, только еще ярче, еще полнее, и ощущение, словно из нее бьет фонтан этого наслаждения, словно она изливается энергией секса в чей-то нежный рот…
Ее крик слился с еще одним, мужским. На миг показалось, что она не лежит на постели, а стоит на полу, прислонившись к столбику кровати и удерживая чью-то голову у своих бедер, и толкается во что-то горячее и мокрое, освобождаясь от последних капель… Ее переполняли легкость, восторг, надежда — почти ее собственные, но с каким-то странным привкусом. А к ним примешивалось злорадство, словно она только что обманула кого-то крайне неприятного и злобного. Вот злорадство точно было не ее! Но чье? Откуда?
От неожиданности Данка распахнула глаза, но не увидела ничего, кроме беспроглядной тьмы, царившей в комнате. Зато ощутила под собой гладкость смятой простыни, тяжелую голову демона на своем животе, и сладкую до головокружения усталость. Словно ее руки и ноги весили целую тонну, а чтобы повернуть голову, требовались усилия десяти слонов.
— Что это было? — в смятении спросила она. Слова давались с трудом, мысли путались.
— Все как я и обещал, — мурлыкнул демон. — Ваша связь закреплена и раскрыта, все довольны, моя сладкая.
— Флеш?
— М-м-м?
Ленивый голос крыса раздался откуда-то слева и снизу.
«Хозяйка, — послушалось в голове, — помолчи, а?»
Рок тихонько рассмеялся, погладил девушку по ноге, она вяло брыкнулась.
— Маленькая моя. — Демон поцеловал ее живот, и Данка ощутила, как он легко поднимается с кровати. — Через час жду тебя в зале приема. Очень жду, — добавил он.
Глава 7. Королева бала
Данка прикрыла глаза. Да что же это такое, отчего такая слабость?
«Оттого, что он на тебе кормился. Сейчас поделюсь энергией», — раздался голос в голове.
— Флеш! Ты теперь все мои мысли будешь слушать, паршивец? — Данка почувствовала, как силы к ней возвращаются, даже с излишком. Тело налилось приятной истомой, мысли очистились. — Включи свет и расскажи, что это только что было?
— Ох, до чего ты неугомонная, — простонал Флеш. — Мне надо помыться. И я жутко хочу есть… или это ты хочешь есть?
Данка прислушалась к себе. А ведь точно, она бы не отказалась от хорошей порции салата с майонезом и жареной курочки…
— И пирога с вишней! Все, я в душ, а ты одевайся. Пойдем хоть пожрем на этом приеме.
Раздался звук шлепающих по полу босых ног, в ванной вспыхнул свет и полилась вода. Дверь крыс закрывать не стал.
— Флеш! Что мне надеть?
— Теперь можешь одеваться как угодно. Ты теперь не то, что раньше, ты теперь королевская избранница!
— Че? — белье выпало из рук, Данка застыла на месте, глупо хлопая глазами. — Я кто? — В голове раздался громкий хохот. — Дурак! — обиделась она.
Через полчаса сверкающий чистой и до жути довольной физиономией Флеш заплетал Данке волосы и тихо рассказывал:
— Я твой фамильяр.
— Стоп! — Данка подняла руку. — Фамильяры бывают только у магов! А я не маг!
— Не только. Как думаешь, по каким критериям вас сюда собрали?
— Ну не по красоте, это точно, — хмыкнула Данка, рассматривая себя в зеркало. — И не по мозгам, — самокритично добавила она, вспомнив, как здесь оказалась.
— Ой, не начинай, хозяйка! — отражение Флеша закатило глаза. — Ты весьма привлекательная особа, вон Рока как от тебя колбасит, а он у нас тот еще гурмэ*.
Данка помрачнела. Ей очень не нравилась зависимость от этого красавчика.
— Вы все здесь потому, что кто-то из далеких предков принес вас в жертву. Пообещал отдать в обмен на какие-то привилегии. Продался демонам. И вот пришло время расчета.
— Вот дерьмо! — с выражением произнесла Данка. — Ты знаешь, кто это был?
— Нет, — коротко ответил Флеш, и Данка поняла, что знает. И ответит, если она прикажет, но приказывать она не стала. Бабушка говорила, что в их роду были ведьмы, и последнюю сожгла на костре святая инквизиция несколько веков назад. Ведьмы и демоны… скорее всего, именно с тех времен и тянется след.
— Значит, на мне проклятие?
Крыс доплел косичку, свернул ее барашком и скрепил синей пластмассовой заколкой. Критически осмотрел Данку и только после этого ответил:
