— Итак, моя одиннадцатая невеста, я внимательно слушаю, — прервал ее размышления Чет. — В чем ты хотела покаяться?
— Ой, какой красивый цветок! Никогда такого не видела. Он настоящий?
Огромная плотоядная мухоловка удивленно качнулась в их сторону, и Данку обдало гнилостным запахом.
— А как чудесно пахнет! Как он называется?
— Без понятия, — чуть улыбнулся Чет. Было похоже, что его начинает забавлять этот разговор.
— А кто посадил этот сад?
— Он был здесь всегда.
— А какое место у вас любимое? — Данке на самом деле было интересно услышать ответ Чета.
— Я покажу. Заодно и узнаем…
Он замолчал и Данка тоже решила не спрашивать о чем именно Чет собирается узнавать. Он молча вел ее по тропе, и чем дальше они отходили от беседки, тем мрачнее становилась растительность. Многообразные цветы сменились кривыми деревьями, сочная зелень поблекла, уступив место серым лишайникам и мхам. Даже свет стал менее ярким, будто здесь не светило солнце, а небо было затянуто грозовыми тучами. Данка вцепилась в руку Чета, ощущая первобытный иррациональный ужас. Бог же только довольно улыбался.
— Закрой глаза.
Чет подхватил ее на руки, Данка послушно зажмурилась. Стало холодно, а затем тело обдал горячий ветер.
— Смотри, моя одиннадцатая невеста, смотри на место моего былого могущества, моей силы.
Данка распахнула глаза. Они стояли на краю большой поляны, со всех сторон обрамленной джунглями. А посреди поляны возвышалась огромная ступенчатая пирамида, увенчанная каменным троном. В спинке трона было углубление в виде овала.
— Кровь текла потоками по этим ступеням, земля не успевала ее впитывать, — зазвучал тихий и вкрадчивый голос над ухом. — В дни великих праздников жертвы приносились сотнями тысяч. Мои жрецы падали в обмороки от истощения и усталости, и новые становились им на смену. У меня были умелые и преданные жрецы, Дана, не чета нынешним. Когда жрец доставал трепещущее сердце и швырял его вниз, жертва еще кричала. Никто не просил о снисхождении — они знали, во славу кого им приходится умирать. Воины, жители захваченных государств, молодые и старые… Самые юные и прекрасные девственницы мечтали попасть ко мне в услужение. Им для этого нужно было сделать немного — просто красиво умереть. Чем дольше умирала жертва, тем больше сил получал кровавый бог. Они бросались с отвесных скал в темные воды горных озер с моим именем на устах. Это было прекрасное время. Я бы так могуч, что мог создавать материки и менять течения в океанах. Мог повелевать ветрами и грозами. Вот мое любимое место, Дана. Что скажешь?
Что слава всем богам всех миров, что твой культ ушел в вечность! Но вслух она этого, конечно, не сказала.
— А что ты давал людям взамен? — Данка сама не заметила, как перешла на «ты», но Чет ничего ей не сказал.
— Плодородие. Богатые урожаи, чистую родниковую воду, защиту от болезней. Согласись, это немало. А самым верным я дал бессмертие.
— Вампиры? Это ты создал вампиров?
— Я бог крови и плодородия. Кому, как не мне, создавать новые расы, Дана? Я делал немало для своих людей, но все равно они забыли меня.
— Немало. Но нам все это сейчас дает наука, магия и медицина.
— Сколько людей работает над этим, Дана? И все равно результаты удручающие. А я был один! Один на целый мир. Я много сделал, но пришли люди с другого мира и принесли новую религию, и через век про меня почти забыли. И тогда я ушел. А следом за мной ушла благодать из этих мест, великие государства превратились в руины. Люди потеряли знания, которые я им давал; они откатились назад, а потом исчезли, растворились в массе пришельцев. И теперь только я помню, как велик и прекрасен был мой народ.
— Но ведь миров много, ты мог бы начать все сначала в новом мире…
— Зачем? Прошлое на то и прошлое, чтобы помнить о нем, но не возвращаться. Хочешь подняться на вершину?
Данка кивнула.
Она «умерла» где-то на середине.
— Не могу больше. — Дана села на ступень, тяжело дыша. — Это же чокнуться можно так высоко забираться! Если бы я была жертвой, я бы принеслась еще в самом начале пути! — с возмущением закончила она.
— Внутри пирамиды есть более приятная лестница, — усмехнулся Чет.
— А ты меня потащил по этим метровым ступеням? — Данка гневно запыхтела.
— Ты страдаешь, и это дает мне силы. — Чет присел рядом. — Я питаюсь твоими отрицательными эмоциями, Дана.
— Поэтому у меня моментально все проходит, как только я начинаю на тебе злиться? Ты поглощаешь мою злость?
— Страх. Неуверенность. Злость. Обиду. Ревность. Боль. Боль — самый сильный и самый простой способ насытиться
— Ньекка тоже так думала, — ляпнула Данка и тут же прикусила язык.
Чет внимательно на нее посмотрел, и опять она ничего не смогла прочесть по его глазам. Холод и смерть.
— Я ее больше не ощущаю. Отнести тебя наверх?
— Да! — коварно согласилась Данка.
А что тут такого? Сам ведь предложил. Главное, чтобы не спрашивал про свою матушку, которая ему и не матушка, как выяснилось. Хотя бы мальчики успели избавиться от тела.
Мальчики… она про себя хихикнула. Хотя Флеш и юный дракон, пожалуй, сойдут за парней, вот остальные точно не мальчики. Особенно Шуас, который только выглядит как юноша. Интересно, а как все устроено у нагов? Ой, что за мысли лезут в голову. Но ведь действительно интересно!
Чет легко поднял ее на руки, и спустя несколько минут они были у каменного трона.
— Я сидел на нем, покрытый золотом, величавый и непобедимый. — Чет провел рукой по каменному подлокотнику.
«Насчет непобедимого ты преувеличиваешь, — подумала Данка. — Нашелся ведь тот, кто скинул тебя с этого трона».
— Хочешь присесть?
— Нет.
— А здесь что было? — Данка ткнула пальцем в углубление в спинке трона.
— Алмаз ограненный.
Ничего себе! За такой бриллиант можно государство купить.
— А где он сейчас?
— Во время войны его раскололи. Одну половину мои верные жрецы смогли спасти, а вторая исчезла. Тогда и вернулся Рок…
Данка нахмурила лоб. Дурная привычка еще со школы. Софочка постоянно ее одергивала, говорила, что морщина будет между бровей, но стоило Данке задуматься, как брови сами сходились к переносице. Две половины одного целого? Две сущности в одном теле? Э…
— Раздвоение личности? — Вот попала! Интересно, кто-нибудь из невест об этом знает?
— Когда алмаз вновь станет целым, я смогу избавиться от братца.
Бог повернулся к ней, и ничего человеческого больше не было в его лице. Застывшая мертвая маска, на которой полыхали черным пламенем глаза. Данка попятилась и уперлась спиной в каменное возвышение. Нет, нет! Пусть лучше будет Рок!
