Ценность кунсткамеры Рудольфа была поистине неслыханной: археолог Юлий Цезарь Буленгер, умерший в 1628 г., оценил все золотые и серебряные вещицы, драгоценные камни и жемчуга в семнадцать миллионов золотых гульденов. После смерти своего обладателя коллекция была заброшена и впоследствии стала жертвой войн, затронувших Богемию. Внимание всей Европы было приковало к сокровищам, но последние годы Тридцатилетней войны стали завершающим ударом, нанесенным коллекции и окончательно разрушившим ее. Шведская армия атаковала замок на Градчанах практически в момент заключения Вестфальского мира. Богемский историк пишет, что в мародерстве был повинен шведский канцлер Аксель Оксснштерн. Как бы то ни было, несколько кораблей, груженных сокровищами, отправились в Стокгольм, а остальные — в Вену и другие города Германской империи. В Праге же, словно в напоминание о былом величии, осталось лишь несколько экспонатов.
Рудольфа, как защитника искусств, часто сравнивают с членами семьи Медичи, которые своими либеральными указами стимулировали развитие искусств в Италии и дали многим гениям возможность свободно творить. Однако германский монарх уж слишком сильно любил и хвалил итальянскую живопись, из-за чего большинство художников в Праге стали попросту копировать итальянский стиль, не внося в искусство ничего своего.
Глава VII
В поисках философского камня
Что в их Тайне, кроме иллюзий и обмана, кроме сожженного угля и перегнанного спирта! Как могут они, скрываясь за именами Гебера, Арнольда, Луллия или Бомбаста фон Гогенхайма, творить чудеса и обманывать природу?! Как будто титул Философа, этот славный титул, можно выплавить в пламени горна!
Бен Джонсон. Маска
Альбрехт фон Больштедт, больше известный как Альберт Великий (Albertus Magnus), крупный ученый Средних веков, составил список качеств, которыми должен обладать тот, кто вознамерился добыть Философский Камень. В своем трактате «Алхимия», написанном в XIII столетии, он говорит так:
I. Алхимику следует быть сдержанным и благоразумным, и никому не раскрывать результатов своих операций;
II. Он должен в одиночестве жить в собственном доме, и в доме этом должны иметься две или три комнаты, предназначенные для экспериментов;
III. С осторожностью должен он выбирать дни и часы для трудов;
IV. Он должен обладать упорством, прилежанием и терпением;
V. Должен он согласно установленным правилам изготавливать порошки, проводить сублимацию, фиксацию, обжиг, растворение, дистилляцию и коагуляцию;
VI. Ему следует использовать только сосуды из стекла или обожженной глины;
VII. Он должен быть в достаточной мере богат, чтобы покрыть расходы на свои занятия;
VIII. Также надлежит ему избегать всяких дел и контактов с дворянами и членами королевских семей.
Весьма мудры были эти советы, но, к сожалению, адепты герметического искусства очень редко следовали последним двум пунктам, бросаясь очертя голову в захватывающую погоню за благосостоянием, не считаясь с ценой, которую приходилось им платить впоследствии. Все они боролись за эфемерную благосклонность и опасное покровительство богачей и сильных мира сего. Пожалуй, исключением из этого правила был один адепт из Вестфалии, имени которого история не сохранила, но чье мастерство в искусстве трансмутации привлекло интерес Рудольфа. Император послал своею поверенного, чтобы тот пригласил алхимика ко двору, но Адепт отверг все посулы, заявив: «Если я являюсь обладателем Философского Камня, то зачем мне император, если же я не знаю Тайны, тогда зачем я императору?» Так что поверенный вернулся в Прагу без остроумного сочинителя эпиграммы, и Рудольфу пришлось оставить упрямого Адепта в покое.
Во времена правления Рудольфа алхимия процветала не только в Богемии, но и по всей Европе, так что великий император был не единственным, кто пытался заигрывать с этой вечно манящей и вечно отказывающей кокеткой. Фредерик, герцог Гейдельбергский, также был посвящен в сию науку, и странствующие алхимики всегда находили радушный прием в его замке. Он тратил на бесплодные эксперименты такие огромные средства, что его советникам пришлось принять меры и издать ряд ограничивающих резолюций. Август, курфюрст Саксонии, не только нанимал за немалые деньги адептов, но и сам работал в своей личной лаборатории в Дрездене, в доме, который горожане прозвали «золотым». Ему, кажется, даже удалось приблизиться к чуду выделения «тинктуры», и в 1577 г. он написал итальянскому алхимику Франческо Форенсе: «Я достиг такого совершенства в трансмутации, что ежедневно могу получать три унции золота из восьми унций серебра».
Один из наемных мастеров Августа, Давид Бойтер, с ранней молодости трудился в королевских лабораториях, прекрасно разбирался в свойствах металлов и одно время работал при монетном дворе. Однажды, когда Бойтер работал в своих покоях, одновременно служивших ему лабораторией, спальней и гостиной, он увидел какой-то штырь, торчащий из трещины в стене. Алхимик схватился за него и с силой потянул на себя: посыпалась известка, а под ней обнаружилась небольшая квадратная дверца из грубо обтесанного камня, за которой он нашел серебряный ларчик с довольно большим количеством философского Камня. Проверив его качество, он пришел к выводу, что Камень прекрасно служит для трансмутации основных металлов и умножения количества (мультипликации) драгоценных. После этого он бросил работу на своего патрона и начал вести совершенно беспутную жизнь, связавшись с сомнительными личностями и проматывая с ними деньги. Нуждаясь в золоте, он производил проекцию с помощью «магистерия»; одно время он держал это в секрете, но вскоре поведал Тайну Великой Работы двум своим ближайшим друзьям, попросив сохранить ее. Естественно, его друзья из зависти рассказали о его открытии правителю, который тотчас арестовал алхимика и приказал ему трудиться на благо государственной казны, а также обучить его, Августа, тайному процессу приготовления тинктуры. Несчастный, оказавшись в тюрьме, не мог удовлетворить алчности своего деспотичного хозяина и попытался бежать, но был пойман и отослан в Лейпциг, где ему предъявили обвинения во лжи. Он был приговорен к испытанию; суд решил произвести над ним допрос под пытками: адепту отрезали средние пальцы на обеих руках и вновь бросили в темницу, чтобы он не открыл секрета какому-нибудь другому правителю. Тем не менее Август проникся симпатией к молодому человеку, который в течение семи лет верно служил ему, и послал ему письмо, в котором буквально умолял его раскрыть свой секрет, но в ответ Бойтер лишь написал на стене своей камеры: «Пойманные кошки не ловят мышей». Узнав об этом, курфюрст приказал освободить алхимика и позволить ему работать в лаборатории, но под строгим присмотром. Несчастный алхимик, не зная, как угодить своему господину, покончил с собой прямо в лаборатории, когда его страж на мгновение покинул помещение.
Жена Августа, Анна Датская, за щедрость и исключительную доброту прозванная в народе «Матушкой Анной», также была увлеченной искательницей Философского Камня, и в своей личной резиденции, Аннаберге, создала две замечательно оборудованные лаборатории. В больших и малых атанорах там всегда горело пламя. Помимо алхимических занятий Анна была также сведуща в фармакологии и изготавливала лекарственные средства. В лаборатории, предназначенной для медицинских занятий, работал одно время Павел Лютер, сын Мартина Лютера, основателя протестантизма, в другой трудились Давид Бойтер и Себальд Шверцер, о котором будет больше сказано несколько позже.
