Именно с такими неутешительными выводами Славин и поехал
вечером домой. Поставил свой автомобиль на стоянку и, возвращаясь пешком к
зданию ведомственной гостиницы, взглянул на часы. Было без пяти девять.
Подполковник поздоровался с дежурным, показал свое
удостоверение и вошел внутрь. Затем, будто вспомнив о чем-то, повернулся и
вышел из здания, словно решил немного прогуляться перед сном. В кармане у него
уже лежало заранее приготовленное сообщение с просьбой еще раз связаться с ним.
И записка с именем террориста, уже убитого неизвестными.
Ему было неприятно, что этот незнакомец оказался прав и их
встреча состоялась слишком поздно. С другой стороны, убийство преступника еще
не доказывало ни его вины, ни его непричастности к обоим взрывам. Но
случившееся подтверждало мысль незнакомца о невозможности промедления в столь
сложном и опасном расследовании.
Выйдя из здания и пройдя несколько шагов, подполковник
достал из кармана пачку сигарет и в этот момент увидел шагнувшего ему навстречу
рослого незнакомца. Он вытащил одну сигарету и, пошарив по карманам, словно
вспомнил, что у него нет спичек, обратился к незнакомцу, который в этот момент
«случайно» оказался рядом:
— Простите, у вас нет спичек?
— Да, конечно, — ответил Дронго, доставая и
протягивая заранее приготовленные спички.
Подполковник взял, прикурил. Огонек пламени осветил его
лицо. Он был спокоен, но несколько напряжен. Потом он скомкал уже заготовленную
бумажку и протянул ее Дронго вместе с коробком. Для любого наблюдателя со
стороны все должно было казаться естественным: человек попросил у случайного
прохожего спички, закурил и, не сказав ни слова, вернул их обратно,
поблагодарив обладателя коробка. Славин вернулся в здание, а Дронго, спокойно
положив бумагу и спички в карман, зашагал дальше. Лишь пройдя метров двести и
свернув за угол, он убедился, что за ним никто не наблюдает, вошел в подъезд
дома и развернул бумажку.
«Позвоните в десять ноль-ноль», — прочел он первую
фразу и номер телефона, по которому должен был позвонить. Следующие три фразы
его неприятно поразили. «Вы были правы. Мне рассказали об участии в
преступлениях рецидивиста Игоря Лысого. Сегодня его убили».
Дронго нервно покрутил головой. Опять опоздали, как все это
глупо. Он снова посмотрел на бумагу, запоминая номер, и лишь затем зажег
спичку, поджигая листок. После того как он превратился в пепел, растер его
руками и вышел из подъезда.
Подполковник все рассчитал правильно. Его телефон в
гостинице мог и наверняка прослушивался. А в номере напротив вот уже две недели
никто не жил. Майор Воронов был в командировке, а Славин знал его номер
телефона. Считать, что в ведомственной гостинице ФСБ могут прослушиваться все
телефоны, было нереально. Этого просто не разрешили бы сделать другим, из-за
опасения утечки информации. А собственная служба безопасности наверняка следила
только за тем, чтобы по телефону не говорили лишнего. Именно на подобном
противоречии и решил сыграть подполковник. Он попросил у дежурного ключи, якобы
забрать оставленные у Воронова шахматы. А затем, ровно без одной минуты десять,
вошел в номер майора.
Ровно в десять часов зазвонил телефон. Это был Дронго, уже
понявший, что подполковник придумал какой-то трюк, с помощью которого они могут
поговорить относительно спокойно.
— Это я, — сказал Дронго. — Я все понял. Мы
опоздали.
— Да, — согласился Славин. — Я не думал, что
все так серьезно. Его застрелили сегодня утром.
— Кто это сделал?
— Пока неизвестно. Но есть подозрение, что это гости с юга.
— Уточните, — сказал Дронго. — Это может быть
не совсем верная информация.
— Завтра будем уточнять. Вы были правы. Ваша информация
оказалась правильной.
— Да, — горько сказал Дронго, — спасибо.
— Вы можете завтра позвонить мне по другому
телефону, — предложил подполковник. — Ровно в два часа дня.
Славин продиктовал телефон. Это был номер тетки его жены, к
которой он давно обещал зайти.
— Хорошо, — согласился Дронго и, не удержавшись,
добавил: — Будьте осторожны. До свидания.
Он положил трубку и, выйдя из автомата, огляделся. Все было
спокойно. Видимо, подполковник действительно придумал какой-то вариант, при
котором можно было говорить относительно спокойно. Дронго вспомнил об убитом
рецидивисте. «Как мы опоздали, — подумал он с сожалением. — С другой
стороны, даже если вчера Славин назвал бы мне имя погибшего, все равно мы бы не
успели. Преступника застрелили сегодня утром. Значит, его участь была решена
вчера».
Дронго четко знал, как прокручивается механизм таких
заказных убийств. Стрелявшие в рецидивиста люди наверняка знали, куда и с кем
он приедет. Знали, кого убивать. Приказ они могли получить только вчера. А это
значило, что он шел по цепочке. На это нужно еще, как минимум, день. Как раз тот
самый день, когда он упустил Славина у Киевского вокзала. Тогда он поступил
неправильно, не разрешив сотрудникам СВР следовать за подполковником. Очевидно,
другой стороне это удалось гораздо лучше, и они сумели услышать имя, которое
ему вчера не сообщил подполковник. И тогда все сходилось. Приказ об устранении
был отдан в тот же день. Вчера его получили непосредственные исполнители. А
сегодня утром приговор был приведен в исполнение.
Он вспомнил, что нужно позвонить Ковровой, и спустился на
станцию метро, где стояли телефоны-автоматы. Набрал номер.
— Добрый вечер, — сказал он. — У меня плохие
новости.
— У меня тоже, — ответила она. — Мы нашли
Зиновия Михайловича.
15
На следующее утро Славин, уже не обращая внимания на
аппаратуру, установленную в их кабинетах, приказал Орловскому снова выехать в
МУР и узнать все подробности убийства рецидивиста Адашева. А сам вместе с
Агаевым и Светловой поехал в тот самый банк, напротив которого и был устроен
первый взрыв и который отмывал в основном грязные деньги Лысого и ему подобных
«авторитетов».
В последние годы в столице, да и по всей стране, число
возникших коммерческих банков не поддавалось никакому счету. Правда, многие из
них лопались, едва приступая к серьезным операциям. Но многие держались на
плаву именно благодаря многомиллионным вливаниям «грязных денег» мафии и
бандитских группировок.
Ради справедливости следует отметить, что возникали и
крупнейшие банки, сумевшие стать своеобразными «визитными карточками» новой
России и своей деловой активностью даже потеснить ведущие государственные банки
страны. Среди них были и уже сделавшие себе громкое имя и не работавшие с
мафией. Но практически почти все банки так или иначе в основе своей имели дело
с переводом безналичных средств в наличные, с отмыванием, в той или иной форме,
государственных кредитов, с ложными авизо, с коррумпированными чиновниками,
согласными на выдачу льготных кредитов и тому подобное.
