После того как он покинул квартиру, где мирно спала
лже-Светлова, он вдруг с удивлением вспомнил, что так и не узнал ее настоящего
имени. Впрочем, она бы все равно его не назвала. Или могла соврать. Ее вид,
когда она просила не оставлять ее в таком положении, действительно немного
смутил его. Он не умел бороться с женщинами, к тому же находившимися в подобных
ситуациях. И, самое главное, в душе он понимал, как глубоко обидел, по
существу, даже оскорбил женщину, воспользовавшись ее слабостью. Теперь, подходя
к площади, он в который раз вспоминал события последних дней, понимая, что не
всегда действовал достаточно последовательно и разумно. «Трюк с заменой
Светловой им действительно удался», — думал Дронго. Он попался на их
уловку. Они воспользовались тем, что он никогда не видел в лицо настоящей
Светловой, и успели послать ему другую. Правда, они не успели в спешке
изготовить ей удостоверение, и это было их серьезным проколом.
Ее несколько звонков к «больной матери» были явно продуманы.
И каждый раз она предупреждала о готовящейся встрече. Именно поэтому им обоим
удалось уйти в Никитском переулке. Они ждали Виноградова, блокируя прежде всего
сам переулок и не обращая внимания на автомобиль, в котором приехали «Светлова»
и ее спутник. А он еще удивлялся, как легко они оторвались.
«Я обязан был догадаться, — с легкой досадой думал
Дронго. — Ее не узнал Виноградов. Он не мог ее не узнать, если бы это была
настоящая Светлова. Потом она стояла у машины, словно замерев, когда
послышались крики, и решая для себя, что именно ей лучше сделать».
А преследования не было именно из-за нее, чтобы она по-прежнему
была вместе с ним. Он обязан был это сразу понять. Но слишком самоуверенно
решил, что ему удалось вырваться из засады, устроенной ФСБ.
Потом была встреча на ВДНХ. И опять он ошибся. После смерти
Агаева их не должны были отпускать с ВДНХ. По логике, сотрудники ФСБ обязаны
были перекрыть все входы и выходы, проверяя каждого выходящего. А они этого не
сделали. «И все же нельзя быть таким самонадеянным, считая, что ты умнее
всех», — подумал Дронго.
Но нужно отдать должное женщине. Она играла свою роль почти
безупречно. Ни одного срыва за два дня. Она была подлинным профессионалом. Ее
подвели объективные обстоятельства: отсутствие документа, который должен был
быть у сотрудника ФСБ, владеющего оружием, и отсутствие шрама на ноге, что
никак не зависело от нее.
Он сумел отыграть очко буквально на грани поражения. За их
квартирой уже следили, и если бы он сообщил о встрече на Миусской площади, его
бы там наверняка взяли. Собственно, из-за этого момента он и не подозревал саму
Светлову до последнего мгновения. Логика его рассуждений была предельно проста
— если Светлова является источником утечки информации, то для чего ей нужен сам
Дронго? В таком случае Дронго можно было спокойно убрать, а всю операцию
позволить провести Светловой.
И только в одном случае они не могли этого сделать. Если
сама Светлова не могла бы ни при каких обстоятельствах встретиться с
Виноградовым. Потому что она была не тем человеком, за которого себя выдавала.
Но эту очевидную истину он бы не смог продумать до конца. Она была слишком неожиданной
и смелой, чтобы иметь право на существование. Дронго в который раз подумал, что
нестандартность мышления подразумевает учет абсолютно различных вариантов, при
которых может состояться то или иное действие.
Уже подходя к площади, он посмотрел на часы и все-таки решил
сделать контрольный круг, проверяя в последний раз самого себя. И начал
обходить площадь. Рядом была стройка, и он, войдя в ворота, попал в
полуразрушенное строение, где, несмотря на поздний час, суетились рабочие в
фирменных касках и оранжевых плащах.
Дронго осторожно, чтобы его не заметили, начал подниматься
наверх. Отсюда хорошо просматривался выход с площади, ведущей к станции метро.
До семи часов оставалось около десяти минут, и он внимательно осматривал все
стоявшие рядом строения. Кажется, все спокойно. Он уже собирался спускаться
вниз, когда услышал голоса двух рабочих, поднимавшихся наверх. Он отступил в
комнату, чтобы они его не заметили. Рабочие поднимались наверх, на крышу. В
руках одного из них был длинный пакет, который он держал под мышкой.
— Как у тебя с Валей, все в порядке? — спросил
один.
— Сейчас нормально, — отозвался второй. Дронго
сделал шаг назад, чтобы незаметно выйти из комнаты с другой стороны, и вдруг
услышал слова, заставившие его остановиться.
— Неохота тащить эту винтовку наверх, —
пожаловался первый «рабочий». — Все равно стрелять не разрешают, их нужно
брать живыми.
— Да, — сказал второй, — они чего-то мудрят.
С одной стороны, хотят, чтобы мы их взяли. А с другой — приказывают не
стрелять. Ты слышал, что там случилось у него на квартире?
— Нет.
— Ребята ворвались к нему и никого не нашли. Он, сукин
сын, записал свои слова на магнитофон. А наш офицер — баба — мирно спала у него
на диване, говорят, он дал ей какой-то наркотик. До сих пор в себя не пришла.
— Чего с бабы возьмешь, — засмеялся спутник, и,
они прошли дальше.
Дронго вытер пот с лица. Это уже нечто ненормальное. Откуда
они могли узнать о встрече на Миусской площади? Может, он сходит с ума? Или у
него в одежде есть какой-то «жучок», который он просмотрел? Он даже поднял
руку, чтоб похлопать себя по одежде. Потом, опомнившись, опустил руку. Нет, так
нельзя. Он переодевался, когда ездил в Санкт-Петербург. Конечно, в одежде у
него ничего нет. Это глупости. Тогда каким образом они уже в третий раз все
узнают?
Он покачал головой от нервного напряжения. На этот раз он не
говорил «Светловой» ничего. И, судя по словам этих «рабочих», она еще спит.
Тогда в чем же дело? Что вообще происходит в этой операции? Может, и самого
Виноградова тоже подменили, и вся операция просто обычная уловка, чтобы
арестовать самого Дронго?
Нет, отбросил он эту мысль. Документ об операции
«Возвращение Голиафа» для них слишком важен. Очень важен. Тогда что происходит?
Он посмотрел на часы. Остается семь минут. Если он сейчас ничего не предпримет,
старший лейтенант Виноградов попадет к ним в руки вместе с важнейшим
документом.
Нужно как-то дать сигнал. Объяснить, что нельзя появляться
на площади. Но каким образом? Вытащить пистолет и открыть стрельбу? Он
дотронулся до оружия. Нет. Его самого схватят, а Виноградову уже никто не
сможет помочь. Что же делать? Черт возьми, у него совсем нет времени! Он убрал
пистолет и дотронулся до своего ремня. Может, это выход?
Слишком театрально, но другого выхода нет. Нужно было посмотреть
на этих «рабочих». Хотя бы приблизительно представить, какие они из себя. Очень
может быть, что он с ними просто не справится. Это наверняка специалисты из
группы захвата. Но на раздумье нет времени.
Он осторожно начал подниматься наверх. Наверняка они будут
на последнем, недостроенном этаже. И вряд ли двое вместе, снайперское ружье
только у одного. Второй должен быть где-то недалеко, но не рядом с ним. С двумя
вооруженными профессионалами справиться будет невозможно. Это только в кино
можно подняться наверх и двумя точно отработанными ударами покончить с хорошо
подготовленными людьми, словно это два манекена. В жизни все намного сложнее.
«И умный человек не стал бы подниматься наверх», — подумал Дронго.
