— Старший лейтенант Виноградов, — мрачно
подтвердил Дронго, — из специальной группы подполковника Славина. Он был
последним. Вся группа уничтожена по приказу вашего полковника.
Для человека, шедшего впереди него, это была явная
неожиданность. Он чуть повернул голову:
— Я этого не знал.
— Теперь будете знать, — угрюмо ответил Дронго, и
они вошли в туалет.
Здесь, кроме пожилого ветерана с орденскими планками на
груди, никого не было. Старик не спеша мыл руки.
— Поторопитесь, пожалуйста, — попросил
Дронго. — Мы должны проверить туалет. Вдруг здесь тоже заложено какое-то
устройство.
— Да-да, — кивнул ветеран и заторопился к выходу.
Дронго пошел за ним, с силой потянул дверь, закрывая ее. К
туалету уже подходили двое парней.
— Закрыто, — чуть приоткрыл дверь Дронго, —
проверяем все системы. — Он повернулся, пошарил по карманам. Потом спросил
у молча стоявшего сотрудника:
— У вас есть чистый лист бумаги?
— Есть, — негромко сказал тот. — Кто вы
такой?
— Хороший человек, — ответил Дронго. —
Поверьте мне, я не террорист.
— Это я уже заметил, — сказал офицер ФСБ,
протягивая ему лист бумаги. Дронго взял его левой рукой. В правой он
по-прежнему сжимал оружие. Подумав, вернул лист своему пленнику.
— Напишите большими буквами «Закрыто», — предложил
он.
Офицер, не задавая вопросов, написал слово и передал лист
Дронго. Тот быстро прикрепил лист с внешней стороны двери.
Потом попросил:.
— Дайте мне ваше переговорное устройство. Офицер хотел
что-то возразить, но, достав аппарат, протянул его Дронго.
— Снимите ремень, — попросил Дронго.
— Что вы хотите сделать?
— Только завязать вам руки. Я мог бы оглушить вас,
ударив рукояткой по голове. Это более надежный, но и более болезненный способ.
Мне он не очень нравится. После него бывают головные боли, а я не хотел бы
оставлять после себя такую память.
— Вы еще и гуманист, — усмехнулся офицер,
расстегивая ремень.
— Я реалист, — возразил Дронго. — Сделайте
петлю и накиньте на свои руки сзади. Но сначала чуть опустите пиджак. До
середины.
Он шагнул вперед и резко вывернул пиджак, сделав страховочный
пояс. Затем затянул ремень на руках.
— У меня к вам нет никаких претензий, — сказал он
офицеру. — Я знаю, что вы не виноваты. Но не мешайте мне исполнять свой
долг.
— Вы считаете, что таким образом можно исполнять долг?
— И таким тоже, — кивнул Дронго, заталкивая своего
пленника в одну из кабин.
Затем поднял переговорное устройство, поднес его ко рту
офицера.
— Вызовите сюда вашего полковника, и вы убедитесь, что
я прав.
Офицер молча смотрел на него.
— А если вы мне врете?
— В таком случае я вас просто пристрелю, — пожал
плечами Дронго. — Вы все равно все узнаете через несколько минут.
Вызывайте полковника.
Офицер колебался, потом снова спросил:
— Кто вы?
— Мое имя вам все равно ничего не скажет. Но одно слово
вы наверняка слышали. Я — Дронго. Офицер улыбнулся.
— Я примерно так и подумал. Вы слишком профессиональны
для обычного террориста или грабителя. Что говорить?
— Вызовите Мамонтова сюда. И скажите, что нашли
какие-то документы.
— А если он придет не сам, а пришлет кого-то?
— Он придет сам, — твердо сказал Дронго. —
Скажите, что нашли документы об операции «Возвращение Голиафа».
— Четвертый вызывает Первого! — громко сказал
сотрудник Мамонтова. — Четвертый вызывает Первого! — повторил он.
— Первый слушает, — раздался голос Мамонтова.
— Первый, я обнаружил какие-то бумаги, документы в
туалете.
— Какие бумаги? — раздался недовольный голос. Вам
нечего делать? Может, я еще должен проверять туалетную бумагу? И вообще
копаться в дерьме?
— Здесь какой-то документ. Операция «Возвращение
Голиафа», — не очень решительно произнес офицер ФСБ.
Секундного замешательства было достаточно, чтобы понять, как
именно отреагирует полковник.
— Оставайтесь на месте, — приказал
Мамонтов. — Выгоните всех из туалета. Стойте в дверях. Где вы находитесь?
— В другом здании. Где выход для иностранных туристов.
— Сейчас иду, — Мамонтов отключился.
— Убедились? — спросил Дронго, выключая свой
аппарат и засовывая его в карман офицера. — Сейчас услышите и что-то
другое. Только молча слушайте.
Он прошел к дверям, выглянул. Пока все идет нормально.
Вернулся к одной из кабин, что ближе всего ко входу. Достал пистолет и
приготовился ждать. Через минуту послышались торопливые шаги. Кто-то явно
спешил подойти именно сюда. Дверь открылась. Дронго заметил ботинки. Он не мог
ошибиться. Это был полковник Мамонтов. Тот стремительно вошел и замер. Из
открытой кабинки на него смотрел Дронго.
— Здравствуйте, полковник, — негромко сказал
Дронго, — вот мы и встретились.
Мамонтов холодно смотрел на него. Нужно отдать ему должное. Он
был смелым человеком, и его трудно было испугать направленным на него
пистолетом. Он хладнокровно спросил:
— Что вам нужно?
— Вы. Мне нужны вы, полковник Мамонтов.
И документы, которые вы взяли у убитого вами старшего
лейтенанта Виноградова. Только не говорите что вы считали его террористом.
— Я не считал, — глухо ответил полковник. —
Не нужно разговаривать со мной в подобном насмешливом тоне. Я этого не люблю.
— Вы убили Виноградова, — продолжал Дронго, —
по вашему личному приказу были убиты подполковник Славин, майор Орловский.
Из-за вас покончил самоубийством капитан Гамза Агаев. Вы заменили капитана Инну
Светлову, прислав вместо нее свою сотрудницу и убрав настоящую Светлову.
Надеюсь, вы все это не будете отрицать?
— А я думал — вы профессионал, — презрительно
обронил Мамонтов. — Вы думаете, я мог отдать приказ об уничтожении целой
группы ФСБ? Не будьте таким наивным. Этот приказ пришел сверху.
— Но вы его выполнили?
— А что мне оставалось делать?
— Вы убийца, Мамонтов! Я видел, с каким сладострастием
вы убивали Виноградова. Вы самый настоящий садист и убийца.
— Не нужно громких слов, — поморщился
Мамонтов, — все и так ясно. Об операции «Возвращение Голиафа» не должен
знать никто. Этот старший лейтенант, сосунок, недоучка, не должен был влезать в
мой кабинет. Он сам виноват.
