– Может, не зомби, а оборотней? – уточнил
Митрофан, припоминая, что видел анонс документального фильма под интригующим
названием «Оборотни в погонах – миф или реальность».
– Нет, Митенька, про зомби. Только вчера по первому
каналу нам показывали, как Дукалис погиб, а сегодня он воскрес на
«Российском»… – Она хихикнула. – Кроме того, посмертно его повысили!
– А вы случайно не зна…
– Митенька, дружок, мне некогда говорить, тут еще и
Ларин ожил, так что пока!
Распрощавшись с Аделаидой, Митя принялся за маленькое
расследование.
Сначала он проверил шкафы, затем полки с нижним бельем,
потом ящики с обувью. Выяснилось, что пропали выходные ботинки и самые лучшие
джинсы. Значит, отец на самом деле отправился в какое-то приличное место, но не
в стрип-клуб, туда он ходил в кроссовках, так как девчонки частенько
вытаскивали его на сцену, а в тесных ботинках танцевать было неудобно.
Митя вытащил свой сотовый, набрал номер отца. Сейчас
спросим, где он, посмотрим, что будет врать.
Но трубку не взяли, более того, знакомое пиликанье
послышалось из отцовской комнаты. Оставил дома, чтоб сын до него не смог
дозвониться! Вот пройдоха!
Митрофан с беспокойством глянул на часы. Уже одиннадцать, а
отца все нет. Не случилась ли чего? Отец ведь запросто может ввязаться в драку
– в прошлом году два обдолбанных юнца попытались отобрать у него кошелек и
сотовый, так он, вместо того, чтобы отдать (мобильник все равно пора выкинуть,
а денег в бумажнике было чуть больше ста рублей), ринулся драть им уши. Слава
богу, у малолетних наркоманов при себе не было ножа, только монтировка, иначе
туго бы пришлось Василию Дмитриевичу, а так он отделался парой ссадин, зато
несостоявшихся воров скрутил и приволок в участок…
«В милицию что ли позвонить или в „Скорую“? – подумал
Митрофан. – А, может, в вытрезвитель? Папаша и там пару раз отмечался…»
Но звонить никуда не пришлось, как только Митя взял в руки
телефон, дверь открылась, и в прихожей материализовался живой-невредимый,
нарядный, стриженный, благоухающий какими-то диковинными духами Базиль.
– Ты где был? – накинулся на него Митрофан. –
Я уже хотел в морг звонить!
– Котлеты погрей, я есть хочу.
– Папа! Я с тобой разговариваю!
Не обращая внимания на вопли сына, Василий прошел в ванную и
стал мыть руки.
– Откуда у тебя это кольцо? А булавка? – Митрофан
встал в дверях, скрестив руки на груди, и гаркнул: – Что все это значит?
– Ты котлеты греть поставил?
– Нет!
– Иди поставь. И не ори, ради бога, я сейчас оглохну…
Митрофан сделал шаг вперед, втянул носом воздух.
– От рубашки пахнет женскими духами… От тебя перегаром
и табаком. – Он опять принюхался. – Но я улавливаю еще какой-то
запах… Знакомый… Где-то я уже… Не помню… Что это?
– Ароматические свечи, наверное, – сказал Базиль,
отодвигая сына в сторону. – А теперь пошли на кухню…
– Арома… Что? – Митрофан аж задохнулся от
возмущения. – Где? Ты… Неужели в этом… этом…
– Я был в «Экзотике». – Василий прошел в кухню,
включил газ, поставил сковороду с котлетами на огонь. – Почему ты мне не
сказал, что это бордель для извращенцев?
– А что, из названия не ясно?
Базиль не ответил, он достал из холодильника бутылку
«Матрицы», налил водку в стоящую на столе чайную чашку, выпил и только после
этого заговорил:
– Их там двенадцать человек. Восемь девочек, плюс
повариха, плюс Мадам, плюс два парня. Любой из них мог убить Афродиту. Любой,
кроме Марго…
– Ты ее видел?
– Да. Она там.
– Так я и знал! – Митрофан возбужденно заходил по
кухне. – Т-а-ак я и знал! Прячется, значит…
– Да, сидит взаперти, на улицу носа не кажет. –
Базиль налил себе еще, теперь уже в хрустальную стопку. – Девочка
напугана, но она не убивала.
– Ты уверен?
– Афродиту убил человек, подъехавший к ее дому на
темной машине, так?
– Не факт.
– Митя, ну ты подумай головой! К дому покойной можно
проехать, только минуя церковный забор, а свидетель утверждает, что в это время
мимо проезжала только одна машина…
– К дому можно подойти пешком! Легко! И для этого
совсем не обязательно проходить мимо церкви…
– Вот именно! – Базиль вскочил и с остервенением
начал резать хлеб. – Я о том же!
– Папа, я тебя не понимаю, – простонал
Митрофан. – Твои мысли скачут, как блохи на бездомной собаке!
– Марго не смогла бы преодолеть такое расстояние
пешком! А машина у нее, как ты знаешь, желтая! К тому же тачка всю ночь
простояла на стоянке, это видел охранник из кафе «Бонапарт»…
– Почему не смогла бы? Любой женщине по силам пройти
полтора километра…
– Марго не любая. – Базиль опять плюхнулся на
табурет. Прикрыв лицо ладонью, он сдавленно произнес: – Она даже по комнате с
трудом ходит…
– У нее что-то с ногами?
– Да. Что-то… – Он оторвал руку от лица и,
устремив взгляд на потолок, забормотал: – Бедная девочка… Такая красивая, такая
милая…
– Что с ней?
– Она карлица, Митя. Только в отличие от многих
подобных ей, с очень слабыми ногами… Они тоненькие, как палочки, очень сильно
искривленные, на таких больше двухсот метров не пройдешь.
– Ладно, оставим эту Марго. Поговорим о другом…
Но Базиль его не слушал, с интонациями профессиональной
плакальщицы он продолжал причитать:
– Она хочет себе операцию сделать, я видел в ее комнате
журналы. На такие муки собирается идти…
– Папа, папа, – Митрофан тряхнул отца за
плечо, – угомонись, а?
– Жалко девочку…
– Понимаю, но давай на мгновение о ней забудем,
пожалуйста. – Видя, что отец стал вполне адекватен, Митрофан продолжил
разговор. – Ты сказал, что любой из одиннадцати мог убить Афродиту, почему
ты пришел к такому выводу?
– На стоянке «Экзотика» я увидел шесть машин, все они
темного цвета: черные, темно-синие, бордовые…
– Стоп! Ты сразу пошел по неверному пути…
– Почему это?
– Ты строишь версию на основании показаний какого-то шизофреника,
это неправильно.
– Он алкоголик, да, но не…
– Шизофреник, папа, у него и справка имеется, –
Митрофан развел руками. – Так что слова психически ненормального бомжа мы
не может использовать, как свидетельские показания…
Базиль сдвинул густые брови, нахохлился, но вместо того,
чтобы обиженно замолчать, как делал всегда, гаркнул:
